Марина Цветаева: Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Как переполненные соты —
Ряд книжных полок. Тронул блик
Пергаментные переплеты
Старинных книг.

Цвет Греции и слава Рима, —
Неисчислимые тома!
Здесь — сколько б солнца ни внесли мы, —
Всегда зима.

Последним солнцем розовея,
Распахнутый лежит Платон…
Бюст Аполлона — план Музея —
И всё — как сон.

Уже везде по дому ставни
Захлопываются, стуча.
В гостиной — где пожар недавний? —
Уж ни луча.

Все меньше и все меньше света,
Все ближе и все ближе стук…
Уж половина кабинета
Ослепла вдруг.

Еще единым мутным глазом
Белеет левое окно.
Но ставни стукнули — и разом
Совсем темно.

Самозабвение — нирвана —
Что, фениксы, попались в сеть?! —
На дальних валиках дивана
Не усидеть!

Уже в углу вздохнуло что-то,
И что-то дрогнуло чуть-чуть.
Тихонько скрипнули ворота:
Кому-то в путь.

Иль кто-то держит путь обратный
— Уж наши руки стали льдом —
В завороженный, невозвратный
Наш старый дом.

Мать под землей, отец в Каире…
Еще какое-то пятно!
Уже ничто смешное в мире
Нам не смешно.

Уже мы поняли без слова,
Что белое у шкафа — гроб.
И сердце, растеряв подковы,
Летит в галоп.

— «Есть в мире ночь. Она беззвездна.
Есть в мире дух, он весь — обман.
Есть мир. Ему названье — бездна
И океан.

Кто в этом океане плавал —
Тому обратно нет путей!
Я в нем погиб. — Обратно, Дьявол!
Не тронь детей!

А вы, безудержные дети,
С умом, пронзительным, как лед, —
С безумьем всех тысячелетий,
Вы, в ком поет,

И жалуется, и томится —
Вся несказанная земля!
Вы, розы, вы, ручьи, вы, птицы,
Вы, тополя —

Вы, мертвых Лазарей из гроба
Толкающие в зелень лип,
Вы, без кого давным-давно бы
Уже погиб.

Наш мир — до призрачности зыбкий
На трех своих гнилых китах —
О, золотые рыбки! — Скрипки
В моих руках! —

В короткой юбочке нелепой
Несущие богам — миры,
Ко мне прижавшиеся слепо,
Как две сестры,

Вы, чей отец сейчас в Каире,
Чьей матери остыл и след —
Узнайте, вам обеим в мире
Спасенья нет!

Хотите, — я сорву повязку?
Я вам открою новый путь?»
«Нет, — лучше расскажите сказку
Про что-нибудь…»

О Эллис! — Прелесть, юность, свежесть,
Невинный и волшебный вздор!
Плач ангела! — Зубовный скрежет!
Святой танцор,

Без думы о насущном хлебе
Живущий — чем и как — Бог весть!
Не знаю, есть ли Бог на небе! —
Но, если есть —

Уже сейчас, на этом свете,
Все до единого грехи
Тебе отпущены за эти
Мои стихи.

О Эллис! — Рыцарь без измены!
Сын голубейшей из отчизн!
С тобою раздвигались стены
В иную жизнь…

— Где б ни сомкнулись наши веки
В безлюдии каких пустынь —
Ты — наш и мы — твои. Во веки
Веков. Аминь.

И настежь, и настежь
Руки — две.
И навзничь! — Топчи, конный!
Чтоб дух мой, из ребер взыграв — к Тебе,
Не смертной женой — Рожденной!

Не Муза, не Муза
Над бедною люлькой
Мне пела, за ручку водила.
Не Муза холодные руки мне грела,
Горячие веки студила.
Вихор ото лба отводила — не Муза,
В большие поля уводила — не Муза.

Не Муза, не черные косы, не бусы,
Не басни, — всего два крыла светлорусых
— Коротких — над бровью крылатой.
Стан в латах.
Султан.

К устам не клонился,
На сон не крестил.
О сломанной кукле
Со мной не грустил.
Всех птиц моих — на свободу
Пускал — и потом — не жалея шпор,
На красном коне — промеж синих гор
Гремящего ледохода!

Пожарные! — Широкий крик!
Как зарево широкий — крик!
Пожарные! — Душа горит!
Не наш ли дом горит?!

Сполóшный колокол гремит,
Качай-раскачивай язык,
Сполóшный колокол! — Велик
Пожар! — Душа горит!

Пляша от страшной красоты,
На красных факелов жгуты.
Рукоплещу — кричу — свищу —
Рычу — искры мечу.

Кто вынес? — Кто сквозь гром и чад
Орлом восхитил? — Не очнусь!
Рубашка — длинная — до пят
На мне — и нитка бус.