Семен Липкин: Странички автобиографии

Опять меня перестали печатать. Только через семь лет, в 1975 году, мне удалось выпустить книжечку "Вечный день", искореженную, куцую.

Однажды поэт Евгений Рейн пришел ко мне и к Инне Лиснянской и предложил дать свои стихи в альманах "Метрополь", в котором, сказал он, участвуют известные писатели - Аксенов, Ахмадулина, Битов, Вознесенский, Искандер. Альманах предполагается издать через посредство Госкомиздата. Но когда на машинке было напечатано восемь экземпляров альманаха, он был запрещен Союзом писателей. Это произошло в конце 1979 года. Два самых молодых и незащищенных автора - Евгений Попов и Виктор Ерофеев - были исключены из Союза писателей, в котором я состоял со дня его основания в 1934 году. В знак протеста против такого произвола Аксенов, Лиснянская и я вышли из Союза. На нас обрушился обвал экономических санкций. Не только наши оригинальные стихи, но и переводные изымались из библиотек. Заказывались новые переводы, они делались на скорую руку, без знания языка, истории народа, его души. Мне хорошо известно, что некоторые читатели и литераторы Средней Азии, Поволжья, Северного Кавказа были этим возмущены, но приходилось молчать. Союз писателей замыслил сурово наказать переводчиков, а получилось так, что оскорбили национальные чувства читателей и писателей в республиках. Впрочем, запрет на профессию был не худшим из тех жестокостей, которые выпали на нашу долю. Однако добавлю без намека на иронию: я должен благодарить Союз писателей. В те годы, что я был вне Союза, был отстранен от переводов, я написал больше, чем за всю предыдущую жизнь. В издательстве "Ардис" вышли в свет большой том моих лирических стихотворений и поэм "Воля", несколько меньший по объему сборник стихов и поэм "Кочевой огонь", книга воспоминаний "Сталинград Василия Гроссмана". За рубежом были изданы и мои повести.

Долгие дни и годы мои озарила дружба с двумя великими писателями нашего столетия - с Анной Ахматовой и Василием Гроссманом. Не раз бывало так, что только им я читал свои стихи, и был счастлив, если слышал от них, таких разных, слово одобрения.

Я перенес несколько тяжелых операций. Оперировал меня блестящий хирург, профессор В. Б. Александров. Он хорошо знал, что я - литературный изгой, но для него я был прежде всего больным, и он вернул меня к жизни. Вместе с исцелением я вдохнул глоток свободы: настала эпоха гласности и демократизации нашего государства. Поэт Олег Чухонцев пригласил меня в "Новый мир". Меня восстановили в Союзе писателей. Мои стихи стали печатать и другие издания, и среди них "Дружба народов", журнал, который опубликовал и мою повесть "Декада" и в редакции которого я нашел сочувствие и бережное понимание. Впервые после многолетнего перерыва вышла в библиотеке "Огонька" книжка моих стихов "Лира".

Я хотел бы дополнить эти заметки строками, которые могут показаться нескромными. Но рискну. Зимой 1961 года я написал главную свою стихотворную работу - поэму "Техник-интендант". Я читал ее в доме поэтессы Нины Манухиной, вдовы Георгия Шенгели, читал ей и жившей в то время у нее Ахматовой. Я заметил слезы на глазах у Анны Андреевны. Пришло лето. Анна Андреевна подарила мне свою маленькую книжицу в черном переплете, вышедшую в серии "Библиотека советской поэзии". Вот надпись:

"С. Липкину, чьи стихи я всегда слышу, а один раз плакала

Ахматова 6 июля"

У меня - несколько книг с добрыми надписями Ахматовой. Эта - самая драгоценная. Она была не только моей гордостью,- она для меня стала правом на существование в те годы, когда на родине, в советской печати, я не существовал.

Июль 1989 года

Семен Липкин