Константин Станюкович - Том 2. Два брата. Василий Иванович

— Да и какое нынче плавание-с? — продолжал он, помолчав. — Нынче все броненосцы-с пошли!.. Плавать на них настоящему парусному моряку не особенно лестно-с. Это не то, что на «Голубчике». Помните, как в Хакодате на рейд входили-с, а? — оживился Василий Иванович. — По крайней мере школа для молодежи была… да-с!

— Так вы ничем и не командуете, Василий Иваныч?

— Ничем-с. Обещали было монитор, да не дали. Нашего брата много-с, а судов в плаванье ходит мало-с… Надо хлопотать, проситься; а это, знаете ли, батенька, не в моих правилах-с… Коли достоин — сами назначат, без напоминаний. Со стороны виднее-с. Да, видно, и в самом деле негоден. Пора и в слом-с!.. Вот только трудненько жить на береговое жалованье! — прибавил Василий Иванович, горько усмехаясь. — Семья большая. У жены-то от первого мужа четверо детей. А куда пойдешь? Поздно уже за другую службу приниматься.

Василий Иванович примолк и через минуту вдруг сказал:

— И время странное, знаете ли, какое-то стало. Иной раз думаешь, думаешь и ничего не понимаешь. Как-то совсем без правил стали люди жить!..

— То есть как это без правил?

— А очень просто, как живут без правил. Сегодня — одно правило, завтра — другое. Каждый только свою линию ведет и только и думает, что о рубле. Какой-то дух стал ярыжнический… право.

— Это уж такой дух времени, Василий Иваныч.

— Именно дух времени. Прежде, бывало, каждый рвался в дальнее плаванье… лестно, знаете ли, молодому человеку поплавать, а нынче… Какой-нибудь мичманенок — и уже рассчитывает: где больше содержания достанется. Так-с, знаете, досконально до копейки высчитает — и где больше этих самых копеек, туда и просится. Нет, знаете ли, любви к морю. И товарищества прежнего нет-с! Да что и говорить!

Старик безнадежно махнул рукой.

— Вы думаете, пожалуй, что я брюзжу потому, что считаю себя обиженным? Нет! Да и какая обида-с, если разобрать? Не всем же в адмиралы лезть. Вот скоро полный пенсион выслужу, так, вероятно, и совсем уволят. Чего еще держать? Послужил, слава богу! А все-таки противно смотреть, знаете ли, на этот дух времени. Ведь любишь своих-то. Недавно еще… вообразите себе: один молодой человек — ревизором его назначили — в обществе рассказывал, что он в плавании наживет деньги-с! Обороты там какие-то при покупках угля и провизии… законные, говорит! И еще при дамах рассказывал… Можете себе представить — при дамах-с! Ну, разве не мерзость? — прибавил расходившийся Василий Иванович.

— Не все же такие, Василий Иваныч!

— Боже сохрани! Разумеется, не все… Но закваска не та. Да. Странные времена-с. Нынче труднее стало жить, вот как я думаю! — заключил Василий Иванович.

Я стал расспрашивать о прежних сослуживцах. Бывший капитан «Голубчика» умер несколько лет тому назад; многие вышли в отставку; Сидоров командует корветом.

— Бравый капитан из него вышел! — прибавил Василий Иванович. — А Лесовой… помните? Тот в деревне живет… мировым судьей был. Школы разные заводит. Когда приезжает сюда, непременно меня навещает. Славный человек. На редкость!

— А Карл Карлыч где?

— Карл Карлыч давно женился на своей Амалии… помните? Имеет хорошее место, но только отступил от своих правил! — засмеялся Василий Иванович.

— А что?

— Да как же! Говорил, что по правилам нужно иметь двоих детей, а у самого — целых шестеро!

— А Непенин где?

При имени Непенина Василий Иванович насупился.

— Разве не слыхали? Он теперь важная персона-с. На днях встретились, так не узнает. Еще бы! Где узнать? Ну, да бог с ним! Совсем без правил человек! — резко проговорил Василий Иванович и стал расспрашивать о моей жизни.

Два брата *

Впервые — в журнале «Дело», 1880, №№ 1, 2, 4-10.

Возникновение замысла романа относится, вероятно, ко второй половине 70-х годов — периоду сближения писателя с деятелями русского революционного движения. В это время Станюкович часто бывает за границей, где завязывает дружественные отношения с колонией русских эмигрантов-народников: С. М. Степняком-Кравчинским, П. А. Кропоткиным, В. И. Засулич и др. Активное сотрудничество писателя в журнале «Дело», редактором которого был Г. Е. Благосветлов (1824–1880), также способствовало установлению прямых контактов с представителями революционного народничества. В 1879 году Станюкович укрывает у себя на квартире «государственного преступника» Леона Мирского, разыскиваемого полицией за покушение на жизнь начальника III отделения, шефа жандармов А. Р. Дрентельна (см. об этом подробнее в кн.: В. Петрушков. Идейное окружение К. М. Станюковича. Душанбе, 1961, с. 117 и сл.).