Алексей Лукьянов - Спаситель Петрограда

Нельзя сказать, что теперь Юран вел себя, простите за рифму, как баран. Он никогда не был глуп и сообразил, что если на роль государя императора приглашают кентавра, значит, что-то не так. Насколько Возницкий помнил, царь Николай Петрович не был наполовину конем - личность императора была цельная во всех отношениях. Так почему именно Юран?

После аудиенции с Михаилом Юрьевичем Юрана в карете "скорой помощи" перевезли в какой-то питерский глухой дворик, где его встретил молчаливый мужик в лохмотьях. Жестом он велел Юрану следовать за ним.

Войдя в подвал, наполненный таинственными звуками, они довольно долго двигались в полной темноте. После двух поворотов направо и одного налево Юран почувствовал, что под копытами уже не вода, а сухая брусчатка. Лязгнула дверь, щелкнул выключатель, и Возницкий, едва привыкнув к свету, увидел, что находится в небольшом помещении со сферическим потолком. Дверь, через которую они вошли сюда, была старой, окованной медными пластинами, позеленевшими от времени и влаги. Следующая дверь оказалась гладким круглым люком без замков и ручек.

Тяжелая плита отошла под напором изнутри, проводник кивком велел Юрану войти, что тот и сделал. По другую сторону люка его приветствовал Михаил Юрьевич.

- Добро пожаловать в Зимний.

Девятое января

Антикварная лавка на Бармалеевой улице называлась, естественно, "Бармалей", за прилавком стоял хамоватый верзила, одетый аляповато и смешно: в парчовую, расшитую бисером и жемчугом жилетку, в оранжевые атласные шаровары и остроносые шлепанцы на босу ногу. Голову продавца украшала алая турецкая феска. В волосатой груди искрился серебряный анк, недельная щетина стоила немалых денег цирюльнику, поддерживающему сие великолепие. Апогеем физиономии служили громаднейшие усы щеткой.

Крокодил вошел в лавку, попыхивая "Беломором", и осведомился:

- Как насчет халвы?

Детина в феске раскрыл пасть, усыпанную золотыми зубами, и спросил:

- Ты што, дарагой, читать нэ умэешь? Здесь антиквар прадают, а нэ шэрбэт.

Тотчас из служебного помещения раздался низкий женский голос:

- Ашот, в чем дело?

- Да какой-то кракадыл пришел, Гиви Зурабович, амлэт хочит.

Бамбуковые занавески за прилавком вдруг раздвинулись, и появился высокий толстый блондин в вельветовом костюме.

- Вы что-то хотели? - женским голосом спросил Гиви Зурабович.

- Я поинтересовался насчет халвы, - повторил Крокодил пароль.

- Вам ритуальной или на каждый день?

- Никогда не слышал о ритуальной, но с удовольствием бы узнал поподробнее, - и Крокодил проглотил тлеющий окурок.

- Прошу ко мне, - томно пропел Гиви Зурабович. - Ашотик, постарайся вести себя с покупателями повежливее.

Крокодил прошел в кабинет толстяка Гиви. Единственным предметом интерьера, заинтересовавшим Крокодила в тесном пространстве комнаты, заставленной коробками, футлярами и пакетами различных габаритов и степени наполненности, оказался засушенный крокодильчик, подвешенный к люстре.

- Не отвлекайтесь, уважаемый, он ненастоящий. - Гиви Зурабович уселся за столик, на котором в ворохе бумаг утопал ноутбук с большим экраном. Присаживайтесь.

Крокодил уселся на предложенный ему табурет с точеными деревянными ножками, и тот надсадно скрипнул.

- Итак, вас интересуют восточные услады, - еле заметно дрогнули в меру накрашенные ресницы хозяина лавки.

- Сласти, - поправил Крокодил. - Только сласти.

- Да, конечно, - как бы спохватился толстяк. - Сласти... Так вам ритуальные или на каждый день?

- Предпочитаю на каждый день, я ужасный сладкоежка. А ритуальные... это какие?

- Сейчас у меня нет литературы по данному вопросу, но если вам интересно, я покопаюсь во всемирной сети и что-нибудь вам подыщу.

- В таком случае, - Крокодил резко встал, - попрошу подготовить полный список и передать мне по этому адресу... - На стол Гиви Зурабовичу лег календарик с символикой отеля "Palace", в левом верхнем углу которого нацарапан был телефон пентхауса. На том они и расстались.

- Запомни: на люди показываешься только после гримера.

Михал-Юрич мерил гримерку строевым шагом от дверей до зеркала и продолжал долдонить одно и то же, Юран терпеливо сносил тяжелую операцию по превращению в государя императора Николая Третьего, гример Нурсултан Назарбаевич мучился, не зная, с какой стороны подступиться к кентавру.

- Вы бы, дяденька, стропила какие-нибудь мне за спину приладили, вам же неудобно... - посочувствовал Юран.