Алексей Лукьянов - Спаситель Петрограда

И все из-за Юрки. Запропастился в этой столице - и носа не кажет, хотя должен был вернуться еще позавчера. Вчера-то мама еще терпела. Но сегодня...

- Роза, Ира! - Мама пристально посмотрела на дочерей. - Я отправляюсь в Петербург.

- Мама, ну ты что?.. - психанула Ирина. - Маленький он, что ли?

- Не маленький, конечно, - легко согласилась Идея Петровна. - Я и не говорила, что я нянчиться еду. У меня сын пропал в многомиллионном городе, всякое случиться могло: под трамвай попал, например, загремел в больницу без документов, память отшибло, имею я право побеспокоиться о собственном сыне?

- А мы? - не унималась Ирина. - Розка послезавтра уезжает, я - через три дня, нам-то что делать? Юрка безалаберный, а ты вся дрожишь.

Идея Петровна нахмурилась:

- Ира, ты как с матерью разговариваешь?

- Мам, ну где ты там жить будешь? - жалобно заскулила Роза. - Это же столица, там за один день человека не найдешь.

- Человека - может быть, - мама гордо тряхнула слегка серебрящейся прической, - а вот Юру - легко.

Чего уж тут спорить, сестры в школе любили прихвастнуть, что их младший братик - конек. Примета, действительно, та еще.

- А жить, - добавила довольная Идея Петровна, - а жить я буду...

Она тут же уткнулась в истрепанную записную книжку.

- Квартира инженера Васильчикова, - ответили ей, когда через пару минут Идея Петровна набрала нужный телефон.

- Здравствуйте, - сказала она. - Будьте добры, Филарет Ильич дома? Алло, Филарет Ильич...

Едва закончив разговор, Идея Петровна начала собираться.

В самый разгар сборов в дверь позвонили. Открывать пошла Роза.

На пороге стоял приятный мужчина в очках, с аккуратной бородкой, удивительно похожий на какого-то артиста.

- Добрый вечер, - поздоровался он слегка хрипловатым голосом. - Юра Возницкий здесь живет?

Роза состроила скорбное лицо и сказала:

- Проходите.

- О господи, Дашенька, ну разве я могу ей отказать? - Инженер Васильчиков метался по спальне, как раненый тигр. - Она мне как-никак родственница.

- Бывшая жена твоего двоюродного дяди, - напомнила Дарья Михайловна, дражайшая супруга инженера.

- Да, бывшая! - вспылил Филарет Ильич. - Однако она является матерью моих... ммэ... троюродных сестер и брата.

- Что ты говоришь? - удивилась супруга. - А ты их хоть раз видел?

- Нет, я даже дядю двоюродного ни разу не видел, только на фотографиях, - ответил инженер. - Тем не менее родства это не умаляет. Кроме всего, у нее критическая ситуация: пропал ее сын.

- Твой троюродный брат?

- Да. И не надо ерничать! Как я сказал - так и будет.

Дарья Михайловна и бровью не повела.

- Я не слышу? - Филарет Ильич навис над супругой.

- О да, мой господин, - улыбнулась Дарья и впилась в его губы страстным поцелуем.

Куда деваться - все мужчины тают, когда жены поступают вот так...

Уже потом, в темноте, она вновь попыталась надавить на мужа:

- Филя, пойми, явится женщина, которую ты никогда не видел. А если это воровка? Или тут замешан промышленный шпионаж?

- Не говори глупостей, Даша, - благодушно ответствовал Филарет Ильич. Ты прекрасно знаешь, что дома у меня нет ни одного ценного документа.

- А где мы ее разместим?

- Даша, ты опять? Шесть комнат, неужели не найдем?

- Все-все-все, - покорно согласилась Даша. - Но ты будешь должен.

Васильчиков что-то пробормотал и уснул.

Дарья Михайловна прижалась к широкой спине мужа и вскоре тоже мирно спала.

А Девятому жандармскому отделению было не до сна. Они буквально оккупировали институт генетики, не отпускали домой ведущих специалистов, и те самые результаты, о которых говорила лечащий врач Юрана Галя Бакунина, подтвердились

Это могло значить только одно: Романовы живы.

- Да Господи ты Боже мой, чего вы от меня хотите-то? - взмолился поднятый с постели премьер-министр. - Ну живы Романовы, и что теперь?

- Мы не можем посадить на трон кентавра, - ответил шеф Девятого отделения.

- Не сажайте - от этого ничего не изменится.

- Да как вы не понимаете? Есть возможность все сделать легально - на троне сидит настоящий Романов, никаких спектаклей и инсценировок, никаких двойников и, наконец, никакой секретности.

- Это вы мне говорите, Максим Максимыч? - усмехнулся премьер. - Под себя копаете?

- Простите меня, Борис Абрамыч. - Жандарм резко встал с кресла и вышел из-за стола.

Премьер поднял глаза. Шеф продолжил:

- Вы глупости говорите. Да, мистификация была потрясающая, но она затянулась и скоро перестанет срабатывать. Вы сами слышали, какие в Думе ходят настроения - долой, мол, монархию, даешь президентскую республику. Государь, мол, только и делает, что путешествует, организует балы и парады в свою честь за счет государственной, а не государевой казны. Вы перестанете быть первым человеком.