Вера Желиховская - Над пучиной

Моряки съ обоихъ пароходовъ начали дружно работать, переводя людей по одиночкѣ, осторожно. Десятки лодокъ окружили пароходъ съ предложеніемъ услугъ; но едва нѣсколько человѣкъ покусились спрыгнуть въ нихъ, раздалась энергическая команда и всѣ лодки, кромѣ служебныхъ, были удалены. И хорошо это было сдѣлано, иначе со многими неминуемо произошли бы несчастія.

Едва сошлись вмѣстѣ пароходныя колеса, Арданинъ, ожидавшій этой минуты съ величайшимъ безпокойствомъ, схватилъ заранѣе приготовленный имъ канатъ и перебросилъ конецъ его на «Петра Великаго», крикнувъ туда, чтобъ его захватили. Одинъ изъ офицеровъ на вахтѣ тотчасъ понялъ его намѣреніе и крѣпко натянулъ его, какъ перила. Между покачивавшимися слегка колесами перешагнуть было не трудно. Арданинъ вскочилъ на покатый бортъ и подавая свободную руку Вѣрѣ, прошепталъ:

– Переходите! Держитесь за канатъ и Бога ради скорѣе!

– Нѣтъ! Пожалуйста переведите прежде дѣтей, – отвѣчала ему княжна.

И обратилась поспѣшно къ своимъ сосѣдкамъ:

– Passez, madame! Faites vite, car la foule va se ruer tout-a-l'heure.

Молодая женщина не заставила себѣ повторять приглашенія. Схвативъ на руки свою дѣвочку, она, съ помощью Арданина, въ одну секунду очутилась на другомъ пароходѣ. За нею проскользнула ея подруга. Потомъ княжна взяла за плечи одинокаго маленькаго гимназиста и его перевела; а тогда уже сама вступила на шаткую покатость; одною рукой взявшись за руку Арданина, а другой крѣпко держась за отца, съ тѣмъ, чтобы онъ шелъ немедленно за нею… Но въ это мгновеніе кто-то прорвался между ними, оторвавъ Вѣру отъ князя и толкнувъ ее такъ, что она едва не упала въ воду.

Это женихъ, ей избранный семьею, среди высматриваній своихъ, какъ бы скорѣе очутиться въ безопасности, вдругъ разобралъ въ чемъ дѣло и, ничего передъ собой не видя, ни о комъ не помышляя кромѣ себя, ринулся къ спасительной переправѣ.

Самъ Арданинъ едва устоялъ, такъ рванулъ онъ канатъ, спѣша спастись.

– Негодяй! – громко послалъ ему вслѣдъ Юрій Алексѣичъ, охвативъ сильной рукою зашатавшуюся княжну.

Ладомирскій еле сдержалъ еще сильнѣйшее восклицаніе, но поблѣднѣлъ и стиснулъ зубы до боли. Когда они очутились съ княжной на рубкѣ «Петра Великаго», Звенигородовъ уже сидѣлъ тамъ безъ сюртука, безъ сапогъ, и отдувался, все еще не совсѣмъ опомнившись отъ перепуга. Князь сжалъ крѣпко руку дочери и, не глядя на него, поспѣшно прошелъ съ нею на другую сторону.

– Несчастный! Трусъ! – пробормоталъ онъ.

– Каждый можетъ дать лишь то, что имѣетъ, папа! – иронически возразила ему Вѣра Аркадьевна.

И она облокотилась на перила и смотрѣла, не спуская глазъ съ Арданина.

Пока возлѣ него оставались женщины и дѣти, Юрiй Алексѣичъ не оставлялъ своего поста, держа. канатъ и помогая всѣмъ переходить; только когда. на этотъ путь набросились снизу мужчины, не нуждавшiеся въ его помощи, онъ бросилъ веревку, самъ перешагнувъ на колесо и рубку «Петра Великаго».

Въ эту минуту раздался молящiй голосъ Звенигородова.

– Арданинъ! Голубчикъ!.. Захвати тамъ мое платье!..

Онъ теперь только замѣтилъ въ какомъ онъ отчаянномъ видѣ и сконфуженно снималъ съ себя, ни на что не нужный гуттаперчевый обручъ.

Арданинъ сдѣлалъ видъ, что не слышитъ его оригинальной просьбы. Но Звенигородовъ ее повторилъ.

– Можете сами обратно переправиться и розыскивать ихъ! – холодно отвѣчалъ онъ, проходя мимо.

Негодованіе такъ сильно говорило въ Арданинѣ, что онъ даже не обратилъ вниманія на безвыходносмѣшное положеніе милліонера, возбуждавшее общія улыбки.

– Какъ мнѣ благодарить васъ, господинъ Арданинъ? – встрѣтилъ его князь, протягивая ему руку.

– А ужъ я и не пытаюсь! – сказала Вѣра. На роду видно мнѣ написано, Юрій Алексѣичъ, всегда, отъ всякихъ бѣдъ и опасностей быть вами спасаемой и вамъ вѣки-вѣчные благодарной!

И она ему протянула обѣ руки, не стѣсняясь присутствіемъ отца, забывъ всѣ правила, внушенныя ей миссъ Джервисъ и вслѣдствiе всего этого такъ глядя на Арданина, что князь только съ изумленiемъ посмотрѣлъ на обоихъ, но не сказалъ ни слова… На него вдругъ снизошло просвѣтлѣнiе!..

– Ты еще не знаешь, папа. Я послѣ объясню тебѣ… Юрiй Алексѣичъ вѣдь ужъ не въ первый разъ спасаетъ мнѣ жизнь.

– О! Вѣра Аркадьевна!.. Не грѣшно-ли вамъ смѣяться надо мною? – вскричалъ Арданинъ.

Однако глаза молодой дѣвушки, ея восторженно – благодарный взглядъ, устремленный въ лицо его, далеко не оправдывали такого заключенiя.