Михаил Салтыков-Щедрин - Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо

Горе той стране.. . — Стилистически и по смыслу данный «вывод» Салтыкова весьма близок следующим строкам письма Белинского к Боткину от <2–6 декабря> 1847 года, впервые опубликованного (частично) Пыпипым ( BE , 1875, № 5): «…я сказал, что не годится государству быть в руках капиталистов, а теперь прибавлю: горе государству, которое в руках капиталистов. Это люди без патриотизма, без всякой возвышенности в чувствах…» (см.: В. Г. Белинский , Полн. собр. соч., т. XII, Изд-во АН СССР, М. 1956, стр. 449–450). Этот оборот восходит к евангельскому тексту (Лука, гл. 11, ст. 42–44).

Интеллигенция! дирижирующие классы… « сюжет заимствован с французского! » — Проводя мысль о крайней невежественности и реакционно-охранительной сущности — с самого момента появления — русского «чумазого», Салтыков саркастически отводит попытки «публицистов» уподобить его французскойбуржуазии , с ее революционным прошлым.

…обращаюсь к твоему публицисту <���…> в чаянии, что этот шустрый малый… — Собирательный образ публициста включает в себя также и некоторые черты А. С. Суворина.

…играй с Новиковым и Петипа! — Новиков и Петипа — известные актеры Александринского театра конца 70-х годов. Суть иронии Салтыкова в том, что наряду с реалистической традицией в Александрийском театре существовало и другое направление, связанное с установкой на техническое мастерство и эффектность внешнего рисунка роли. Этим отличалась, в частности, игра Петипа, участвовавшего также и в ряде оперетт («Прекрасная Елена» Оффенбаха, «Дочь рынка» Лекока).

Феденька Неугодов — сатирический персонаж, встречающийся в ряде произведений Салтыкова («Помпадуры и помпадурши», «Дневник провинциала в Петербурге», «Круглый год» и др.).

Гулящий русский человек — старорусский юридический термин, в 60-е годы введенный в публицистический оборот «парижскими» корреспонденциями И. Аксакова и сатирически переосмысленный Салтыковым для обозначения «шатающихся» по «заграницам» бездельников-дворян (см. т. 6, стр. 598, 601–603, и т. 7, стр. 566–567).

…уплачивает тринкгельды и пурбуары… — чаевые, на водку (от нeм . и франц .).

…на ознакомление по пути с садом Кроля . — Кроль — местечко в 16 километрах от Гренобля, окрестности которого издавна славились садами, бульварами и виноградниками. Возможно, Салтыков саркастически намекает на паломничество «гулящих русских людей» на родину «бургундских» и «шартрезов» — знаменитых французских вин.

…пожалуйте <���…> по этапу.. . — Иронический намек на полицейский произвол властей, с особой подозрительностью относившихся к тем, кто возвращался из поездки в «крамольную» заграницу, и нередко производивших аресты «неблагонамеренных» лиц (с последующей их высылкойпоэтапу ) непосредственно в пограничных пунктах.

…идея о суде потомства.. . — Эта «идея» явилась важным звеном в общей концепции «молчалинского» цикла (включая сюда и повесть «Больное место»).

…это полезно « да тихое житие поживем »… — Выражение из евангельской молитвы «за царей и за всех начальствующих» (Первое послание к Тимофею ап. Павла , II, 1–2).

Отслушаешь, бывало, Грановского… — См. т. 9, стр. 505–513, и т. 10, стр. 695 и 718.

…повинны беша работе… — повинны были ( старосл .).

…при содействии Оффенбаха, Шнейдерши и нынешней неутешной вдовы… — Салтыков, подобно многим «шестидесятникам», отстаивавшим высокое «гражданское» назначение искусства, отрицательно относился как к самому жанру оперетты, созданному Жаком Оффенбахом, так и особенно к фривольной манере его сценического исполнения, в частности французской актрисой Гортензией Шнейдер, гастролировавшей в Петербурге в начале 70-х гг.

Круглый год *

Цикл «Круглый год» задуман как хроника происходящего, дающая ежемесячный обзор событий социально-политической жизни. Однако сами события остаются на заднем плане, они, не всегда названы, лишь угадываются читателем. Салтыков стремится передать общественную атмосферу, которая определена этими событиями и, в свою очередь, определяет их. Для очерков характерна значительная степень обобщенности и художественной типизации.

Современники рассматривали новый цикл как своеобразный дневник «за тяжелый 1879 год, но дневник не гнетущих событий, быстро следовавших одно за другим, а дневник тех скрытых, назойливых и мучительных дум, которые каждый мыслящий человек должен был переживать в это время» [284].