Михаил Салтыков-Щедрин - Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо

При подготовке Изд. 1880 Салтыков произвел тщательную стилистическую обработку текста, сопровождавшуюся небольшими дополнениями отдельных слов и фраз, и вычеркнул ряд фрагментов журнального текста, наиболее значительные из которых приводятся ниже:

Стр. 185, строка 16–17. После слов: «…Иудушка и перед самим собой сознаться не хотел»:

Даже молитвенные его стояния, прежде столь правильные и ясные, с наступлением «беды», в значительной мере замутились. Это была не молитва, а скорее какое-то отчаянное усилие убить «беду» словами молитвы. И так как «умная» молитва помогала слабо, то он начинал выговаривать слова вслух, как бы надеясь криком отвлечь свою мысль от ненавистного представления «беды». Но «беда» побеждала даже молитвенные уловки. Она предстояла всегда и везде; она запутывала язык и заставляла произносить слова совсем не подходящие (например, о «благополучном разрешении»), которые, яко соединенные с мыслию о прелюбодеянии (тьфу! тьфу!), до сих пор отнюдь не входили в план обыкновенного молитвенного стояния. Выходило, что не молитва убивала «беду», а наоборот. И в то время, как губы продолжали шептать слова, лишенные всякого внутреннего смысла, мысль, отданная в жертву каким-то беспорядочным и противоречивым мельканиям, в свою очередь, раздвоялась. То мелькнет нечто о «благополучном разрешении», то откуда-то издалека вынырнет предположение: а что, если б ничего этого не было? если бы вдруг?.. Эта последняя мысль особенно как-то назойливо мечется. Сначала она чуть брезжит, но потом разрастается — разрастается и начинает из области предположений переходить в область действительного воплощения. Иудушка стоит перед образом, сложивши руки ладонями внутрь, но губы его уже не шевелятся и глаза не поднимаются горе, а пристально и безучастно глядят через окно на бесконечно стелющееся царство зимы.

Мысленные мелькания так и давят его. Тут и железная дорога откуда-то появляется: вагон… тендер… камень на дороге… тррах! — и нет ничего! Потом тройки какие-то: сани… ухабы… несъезженные лошади… тррах! — и опять ничего нет! А наконец, и просто волшебство — нет ничего, да и все тут!

Словом сказать, внутри Иудушки, не переставая, совершался какой-то странный психологический процесс. Мысль официальная, насильственно введенная, усиливалась побить мысль коренную, возникшую естественно.

Стр. 186, строка 9. После слов: «…она ко всему относилась безучастно»:

…Была счастлива единственно тем, что имела возможность спать на пуховиках, без спросу брать сахар, есть огурцы и пить квас…

Стр. 187, строка 21 сн. После слов: «…не сбиваясь с однажды намеченной колеи»:

…и что самая плотская связь его основана преимущественно на том расчете, что она еще больше привяжет Евпраксеюшку к его интересам и подстрекнет ее ретивость.

Стр. 187, строка 18 сн. После слов: «…напоминало ему о предстоящей «беде»:

Ей было тем легче выполнить этот план, что фактически, ради освобождения Евпраксеюшки от беготни, обиход головлевского дома уже был у нее в руках. Она воспользовалась этим очень ловко, так что Порфирий Владимирыч не только не заметил разницы к худшему, но, напротив, на всем увидел руку еще более заботливую и при этом почувствовал себя уже вполне свободным от каких бы то ни было стеснений, неизбежных в сношениях с близким по плоти лицом.

Стр. 188, строка 6 сн. После слов: «…так, очертя голову, действовали!»:

Мало-помалу, он, однако ж, припоминает, что закон дозволяет и шесть процентов брать, а ежели капитал принадлежит малолетнему, то и до десяти. Опять начинаются выкладки, сначала из шести, потом… «ну хоть из осьми», и, наконец, из десяти процентов. Капитал оказывается уже более или менее серьезный.

«Вот оно что! — размышляет Иудушка, — вот это… «распорядительностью» называется! вот это — настоящее хозяйство! А то взял да, очертя голову, что рубликов на ветер бросил — разве это хозяйство!»

«Вот мчится тройка удалая… » — Первая строка народного песенного варианта, представляющего часть стихотворения Ф. Н. Глинки «Сон русского на чужбине».

Муж у нее в поход под турка уехал. — Речь идет о войне с Турцией в 1828–1829 годах.

«Утоли моя печали » — одно из изображений богородицы в православной иконографии.

…«страха иудейская » — евангельское выражение, употребляемое в значении страха перед какой-либо силой (Иоанн, XIX, 38).

Выморочный *

Впервые — ОЗ , 1876, № 8 (вып. в свет 25 авг.), стр. 521–558.