Михаил Салтыков-Щедрин - Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо

Благожелательные отклики в печати не обладали, однако, той же степенью проницательности и чуткости, какую обнаружил в своем отзыве Тургенев. Но и первые газетные рецензенты заметили необычность повествовательной манеры, отсутствие «нарочито-благонамеренных речей, отличающихся мнимым патриотизмом или поддельной гуманностью». Салтыкова оставляет «игривость веселой музы», и он возвышается, считал критик, до «мрачной торжественности, идущей к строгому моралисту». Строились догадки относительно продолжения «головлевского» сюжета: «..за этим очерком вероятно, последуют другие, потому что, по замечанию автора, нынешний рассказ посвящается преимущественно первому брату. Два остальные брата — Порфирий, прозванный за свое бесчувствие и лукавство «Иудушкою-кровопивушкою», и Павел, равнодушный флегматик».

Складывалось одностороннее представление об очерке, имеющем будто бы чисто историческое значение: «Это нечто вроде обличительной хроники из времен покойного крепостного права» [200]. «Но что же это значит, — спрашивал другой рецензент, — что наш сатирик снова обратился к своим старым темам и перенес обличение общественных недугов опять в область невозвратно прошедшего времени, давно уж им же разобранного и сведенного к итогу?» [201]«…Это бытовая повесть, — писал А. Скабичевский, — и если хотите, историческая, потому что рисует нам нравы отжившего прошлого, которое хотя бы сделалось прошлым не далее, как вчера, но все-таки успело уже вступить в пределы истории» [202]. Особой удачей Салтыкова признавался образ Арины Петровны [203].

…в Москву для сбора оброков с проживающих по паспортам крестьян… — Крепостные, занятые «отхожими промыслами» и ремеслами, получали временные паспорта и жили в городах на оброке , размер его произвольно определялся помещиками.

Рекрутское присутствие — учреждение, существовавшее в губерниях до 1874 года и ведавшее набором рекрутов — лиц мещанского и крестьянского сословия, предназначенных отбывать воинскую повинность.

Помещик нередко старался сбыть в рекруты всех наиболее «строптивых» и «непослушных».

…разузнавала по секрету об отношениях их владельцев к опекунскому совету… — В 1808 году при опекунскихсоветах — учреждениях, призванных заботиться о сиротах и вдовах преимущественно дворянского звания, — была учреждена ссудная касса, которая, для поддержки разоряющихся дворян, выдавала ссуды под залог имения и другого имущества. Имения владельцев, не уплативших в срок полученной ссуды, продавались с аукциона.

Надворный суд — учреждение для разбора гражданских и уголовных дел, касающихся собственности; надворныесуды появились в Москве и Петербурге еще при Петре I, часто реорганизовывались, просуществовав до 1866 года.

…он прогорел окончательно и был рад-радехонек поступить, в качестве заместителя, в ополчение… — 29 января 1855 года, во время Крымской войны, Николай I обратился ко всем сословиям с манифестом, содержавшим призыв «приступить к всеобщему государственному ополчению». Не желавшим воевать дворянам дозволялось нанимать себе за плату менее состоятельных « заместителей ».

Суздаль-монастырь — Спасо-Евфимиевский мужской монастырь в городе Суздале Владимирской губернии; кроме монахов, в нем содержались административно-заключенные, сосланные за преступления против веры и церкви (см. т. 6, стр. 685–686).

Выжига — здесь: чистое серебро, которое остается по сожжении пряденого или тканого серебра.

А мне водка даже для здоровья полезна… Мы, брат, как походом под Севастополь шли — еще до Серпухова не дошли, а уж по ведру на брата вышло! — Столичные и провинциальные газеты пестрели такими сообщениями: «Везде, где только останавливались ратники, их встречали духовенство с святыми иконами, почтеннейшие лица из дворянства и городских и сельских обывателей, угощали по чисто русскому обычаю водкою и закускою, а всем гг. офицерам давали, где только возможно, обеденный стол» («Русск. инвалид», 1855, № 212, 30 сентября). «По совершении молитвы ратники приглашены были к трапезе. Для любознательных приписываю, в чем состоял обед: чарка водки, щи с говядиной, пироги, каша с маслом и яблоки по два на ратника…» («Сев. пчела», 1855, № 182, 22 августа).

«А завтра — где ты, человек? » — Из оды Державина «На смерть князя Мещерского» (1779).

…говорил преосвященный Смарагд, когда мы через Обоянь проходили. Через Обоянь ли? А черт его знает, может, и через Кромы! — ПреосвященныйСмарагд (мирское имя Александр Крыжановский) — с 1844 по 1858 год архиепископ орловский, с 1858 г. рязанский и зарайский. Салтыков знал его по своей службе вице-губернатором в Рязани. Обоянь — городок Курской губернии, Кромы — Орловской губернии.