Антон Макаренко - Марш 30-го года

- Отдайте ваши винтовки и дем.

- И патроны?

- Обязательно.

- Забирай, Павло.

Вышли из парка и зашуршали сапогами по сухим зарослям заброшенной площади. Потом вышли на косую разьезженную дорогу, идущую к вокзалу. Сбоку от дороги тройка сторожевого охранения сидела на брошенном бревне и напряженно прислушивалась к тому, что делается на вокзале. Услышав шаги, вскочили.

- Не нервничайте. Свои.

- Слышишь, Алексей, шумят?

- Да. Ну, ребята. Осторожненько, под забором... И скорее назад. Я здесь подожду.

Митрошка и Рында свернули с дороги и побежали к железнодорожному забору слева. В беге они показались совсем малыми ребятами и скоро исчезли не то в зарослях бурьяна, не то просто в темноте. Алеша присел на бревно и прислушался. На вокзале что-то происходило: доносились голоса, неясный топот ног, стук колес. Звуки приходили сюда испорченными и приглушенными. В недалеком дворе тявкала истерическим дискантом собачонка.

Просидели молча минут пятнадцать и.... вздрогнули: Митрошка и Рында выскочили как будто и-под бревна. Рында зашептал, оглядываясь на вокзал:

- Пошли по улице... солдаты.

- Много?

- Ой, и много!.. Я так думаю... больше тысячи!

- Не... - Митрошка завертел головой, - не! Тысячи не будет.

- Строем?

- Вроде как строем... С ружьями.

- А пушки?

- Пушек не видели.

- Народ есть на улицах?

- Ни одной собаки. Просто - как мертвый город. А только на станции, видно, встречали.

- Кто?

- Господа какие-то, человек пять. И лошади, - фаэтон. И еще коляски были... или как это...

- Офицеров видели?

- Как же... офицеры. Кто пошел, а кто поехал. Погоны - это далеко видно.

- Не заметили? Не боялись входить в город?

- Да кого же им бояться? Пусто...

- Ну, добре. Идем к своим.

43

Семен Максимович сидел на том самом пне, на котором раньше сидел Алеша. Вокруг него стояли Муха, Богатырчук, несколько городских большевиков. Семен Максимович положил руки на крючок палки - видно было, что устал. Но Алешу встретил весело:

- Ну, вояки, как там дела? Вам воевать, а нам с вами не спать приходится на старости лет.

Алеша рассказал о поиске разведчиков. Его слушали, не перебивая. Когда он кончил, Богатырчук решительно размахнулся:

- Черт бы их побрал, комедию какую-то ломают! Какое же это войско: даже разведки в город не выслали.

Муха поежился, он был в легком пальто:

- Та-ак! Значит, приехали! Тысяча человек! Много! Эх, если бы знать, как в других городах!

Савчук задумчиво накручивал ус, ответил Мухе:

- Во всех городах одинаково, везде есть враги, только выступают по-разному. А нам повезло. Целый полк. Как ты думаешь, Семен Максимович?

- Постой, не торопись.

- Да как по-твоему?

- По-моему, ерунда все это. Господа разум потеряли. Ничего у них не выйдет.

Семен Максимович вдруг поднялся, наклонился вперед.

- У кого глаза молодые? Свистит кто-то...

Богатырчук сзади сказал спокойно:

- Саратовский философ шевствует.

Степан Колдунов, действительно, шествовал. При свете звезд было видно, как, распахнувши шинель, вразвалку он шел по зарослям бурьяна, палкой сбивал головки молочая и насвистывал знаменитую песенку о коленочках.

Алеша зашипел на него:

- да что же ты, голова, рассвистелся, как соловей?

Степан приподнял картуз, отвечал полным голосом:

- Ночь, Алешенька, хороша даже, в хорошую ночь только и посвистать: на земли мир и в человецех благоволение.

Он пожимал всем руки и даже в темноте силя прекрасным настроением. Чуть-чуть пахло от него спиртом.

- Ты пьян? - сказал Богатырчук.

- Не пьян, что ты, Сергей! Кружкой пива угостили солдатики, это верно.

- А у них и пиво имеется?

- Народ обстоятельный, бочку пива с собой везли. А раз бочка пива надо ее выпить, не бросать же? Да и по скольку там пришлось, а все-таки спать хорошо будут, пиво... оно помогает.

Муха спросил саркастически:

- Так, говоришь, на земле мир?

- Мир, а как же! С немцами мир!

Семен Максимович недовольно повернул голову:

- Довольно болтать, как сорока. Рассказывай.

- Ох, прости, Семен Максимович, не заметил тебя6 а то и сразу не болтал бы. А рассказывать буду сейчас, недаром посылали.

Степан сел прямо на землю против Семена Максимовича, подтянул рукава шинели к плечам, полез по карманам за махоркой и начал рассказ:

- Добрался я туда на паровозе. У них, у железнодорожников, этот паровоз называется резервом, не пойму только чего, просто себе паровоз. Бежал он на Спасовку, ну, я и прицепился: и машинист знакомый, к тому же. В Колотиловку эту приехал, смотрю: действительно, эшелон, - один эшелон, а больше по всей станции ни одного вагона, да и людей нету, не то что людей, а и собаки ни одной не видел, кроме начальника станции да стрелочника. Для чего такие станции строят, никак не разберешь.