Антон Макаренко - Марш 30-го года

- Так, - сказал Алеша. - Ты хорошо говоришь, Маруся, дело говоришь. А только револьвер не заряжен.

Варя снова захохотала громко. Маруся прищурилась на Степана:

- А еще военный! Испужался, как малый ребенок.

Алеша взял из рук Маруси револьвер, обернулся к Степану:

- Товарищ Колдунов!

- Слушаю, товарищ начальник.

Маруся снова по-девичьи пискнула:

- Вот, тетенька, как с ними разговаривать нужно. Тогда он сразу смирный!

- Сроку три дня. Маруся и...

- Варя.

- И Варя... рабочие на зводе Карабакчи. Рабочие, понимаешь?

Степан серьезно мотнул головой.

- Даю тебе три дня. Самые главные приемы с винтовкой, стрельба. Патрона по три выпустишь...

- Товарищ Теплов, разрешите доложить. Винтовок нет, а если шесть патронов, тоже достать нужно.

- Достанешь. Понимаешь?

- Так точно, понимаю.

- Покажи, главное, насчет строя, перебежки, сторожевого охранения. Три дня. Ты отвечаешь.

- Слушаю, товарищ Теплов!

- Вот, товарищи, ваш учитель. Полная дисциплина должна быть.

Варя спросила недоверчиво:

- Это... слушаться его, что ли?

- Его слушаться.

- Да он какой, смотри: против женщины идет.

- Никуда он не идет. Помиритесь. Да шапки нужно достать, платки не годятся.

Василиса Петровна молча, внимательно наблюдала эту церемонию, а когда она закончилась, приняла с другой табуретки кастрюлю и пригласила:

- Садитесь, товарищи, садитесь, девушки милые. Не только им, мужчинам, выходит, с оружием ходить... Молодые вы мои, хорошие. А по-старому жить все равно лучше смерть.

Маруся слушала внимательно, разумно, потом сказала:

- Мы эту жизнь тоже попробовали. Вы не думайте, что мы такие молодые. Я с семи годков и чужие беды, и свои - все на одних плечах носила. А товарищ Колдунов думает: только он знает.

Товарищ Колдунов виновато завертел башкой:

- Я это... понимаете... не поспеешь за всем.

26

Прямо с поезда Муха и павел пришли к Семену Максимовичу. Был уже вечер. Василиса Петровна одна сидела за столом и у самой лампы дрожащей иголкой старалась вытащить занозу из пальца. Семен Максимович за печкой копошился у кровати, в чистой комнате гудели голоса. Отворилась дверь из сеней, Муха заглянул:

- Добрый вечер. Спит Семен?

Семен Максимович ответил:

- А? Вернулись? Заходи, заходи.

- Здравствуй, мамаша! Ай-ай-ай! Что ты там достаешь?

- Занозила вот.

- Ах ты беда! А вытащить некому?

Василиса Петровна улыбнулась:

- Некому. И у меня глаза старые, и у старика. Я вот тыкала, тыкала, весь палец исколола, а не вытащила.

- Ах ты, беда какая!

Муха швырнул фуражку на гвоздь.

- Давай-ка твой инструмент!

Василиса Петровна протянула Мухе иголку. Из сеней вошел Павел, Семен Максимович взял его за локоть:

- К Алексею зайдешь? Они еще не спят, все спорят.

Павел направился к дверям. Держа в одной руке больной палец Василисы Петровны, другой рукой с иголкой Муха остановил Павла:

- Стой, Павел. Ты там не очень болтай при этом... при офицере, капитан он, что ли? И для чего ты с ним возишься, Семен Максимович, вот теперь и поговорить нельзя. Подожди, вот мамаше операцию сделаю, я тебе все ратсолкую по порядку.

Павел Варавва ничего не ответил, прошел в комнату.

Семен Максимович придвинул к столу табуретку, пальцами потер висок.

- Капитан - неплохой человек, только чудак. В Красную гврадию хочет, только... давай ему пушку. В пехоту, говорит, ни за что.

Вытянув губы, насотрив глаза, Муха возился с занозой:

- Пушку ему? Я и сам не прочь бы, да пушек и в губернии нету. Там здорово прикрутили нашего брата. Прямо во все глаза смотрят.

- Что там еще в губернии?

- Да у нас.. так... ничего. Дела!

- Хорошие дела?

- Одним словом, прямо говорить - берем влась!

- Ой! - вскрикнула Василиса Петровна.

- Прости, мамаша, это я, понимаешь, забыл про твой палец, думал штыком действую. Семен Максимович, великие дела наступают: смотри на Петроград и будь готов. А то, может, и Москва начнет. Как удобнее. Ох, и палку ты загнала, Василиса Петровна, стой, стой, держись! На! С этим делом мы победоносно закончили.

- Спасибо.

Усаживаясь на табуретке, Муха толкнул локтем Семена Максимовича:

- Так как, Семен, думаешь?

- Рассказывай, рассказывай, чего ты зубоскалишь, как будто мой Алеша или этот самый Колдунов?

- Ну, добре, расскажу. А чаю дашь?

- Дай ему, мать, горячего,а то он с дороги.

- Тащи, Василиса Петровна! Тащи борщ! С говядиной, что ли?

Василиса Петровна подняла руку к щеке, улыбнулась виновато:

- Не знали, что приедете, без говядины борщ.