Сергей Сергеев-Ценский: Том 2. Произведения 1909-1926

. Самолюбие у меня, верите ли, чертовское было, и уж какое я дело изделаю — кончено! Аминь! Свято!.. Что? Нету? Програл?.. А я ззакушу зубы да ва-банк!.. Нету? Опьять програл?.. А йя ввабанк!.. В турецкую кампанию маркитантом пошел, — сено в кавалерию поставлял, — семнадцать тысяч заработал, как сказать, в Бессарабской губэрнии пьять тысяч десятин земли в аренду взял… мальчишка, клянуся вам богом: двадцать четыре года было… А-ах, обчистили же меня, во-от общипали, как сказать, — как… как… как гуся орьел! До единственного перышка все — голенький в один год, верите ли!.. А йя в садоводы к одному помещику в Могилевской губэрнии… Пьять десятин саду было, а йя ему сто десятин в два года разбил-засадил, клянуся вам честью, — как зверь рылся когтями, как сказать… Слышать он не хотел, — ногами-руками: «Сто десятин! Ай, боже ж, ратуйте: з ума сойшел, как сказать»… А я говорю: «Эй, не упускайте случая, плакать будете потом, да поздно!..» Хлюпал-хлюпал он носом (хороший был человек, дай бог ему, да дай ему бог царство немецкое, место полковницкое!)… Ну, ррой, говорит, коп-пай, говорит, сажжай, говорит… хе-хе-хе… Так уж я в него вцепился, как… как арепей в кожух!.. Верите ли, какой сад вышел, я в-вам скажу!.. Это аж-аж-аж-а-аж!.. Сто десятин, — вы подумайте! Антоновка, апорт, ранет — богатейшие в мире! Богатейшие в мире! Дно золотое человеку дал!.. На всю губэрнию единственный сад такой, — честью клянусь… А тут есть слух, — лен за границу требуют, и тут перекупщики уж порхают, нюхают везде, снуют туда-сюда, — эге-ге, думаю… А у меня уж опьять перья, как сказать, отросши… Вва-банк!.. Перекупщики дают четыре, четыре двадцать, а йя — пьять карбованцев за пуд! Они — смех, а я рыщу, а я рыщу. По всей губэрнии, верите ли — вот бог святой, — лен скупил!.. Доверенность од пана, как сказать, потому — где ж? — суммы огромнейшие, — я только задатки даю, только задатки: бери — вези, та бери — вези… Та верьте ж богу, верьте ж богу! — поезд, шестьдесят вагонов льну моего стоит на станции, — вот-вот-вот отправлю, а куда отправлю, а как отправлю?!. Смех, верите ли, и смех и грех, а ни-и одной-единственной копейки, а нничего, ни боже мой!.. Только часы были, как сказать, заграничны, золотые, — и все… Что дальше и как дальше?.. Полчаса. Пол-часа, — и-идет поезд… По плацформе хожу, закусил зубы, аж, глядь, — перекупщики кругом — зир-зир-зир очами… Аж, глядь, — подходят: «Пане — живой вам убыток… А продайте нам по четыре двадцать пьять…» — «Геть, чертово быдло!» Хожу. Аж они знов: «А возьмить вашу цену, та езжайте себе до дому, хай вас бог милует…» — «Геть!» Хо-хо-чуть! «Та шо он? Та з ума сойшол?..» — «Десять минут, говорю, осталось. Эй, слышите, — по шесть рублей за пуд!..» Как загалдят, как зашумят… Тю-ю, черти! Как гаркну я: «Пьять минут еще, как сказать — пущу поезд, — эй-эй! Ой, дорогие ваши собачьи думы будут: шо ни минута, — двадцать копеек!..» Стою з часами… «Четыре минуты… — шесть рублей двадцать копеек!..» Гал-гал-гал-гал!.. А я стою. «Три минуты… — шесть рублей сорок копеек!..» Го-го-го-го!.. «Две минуты… — шесть рублей шестьдесят!..» Ку-да! И «копеек» не дали сказать! Как кинутся к вогонам, как волки, та ко мне, та бодай тебе добра не было! Вот напугал их, вот в чахотку вогнал!.. И проклинали, и по шесть сорок я получил чистыми из полы в полу, по весу, как сказать, сколько было тысяч пудов… И смеху над ними было, смеху по всей губэрнии, верите ли, — честью клянусь!.. А йя з деньгами та сахарный зовод в оренду взял, — на три года… На три года, добрейший мой, — вва-банк!..

В купе было тесно. Антон Антоныч гремел своим огромным голосом так, что сытый почти умоляюще смотрел на него близорукими глазами. Он полулежал в углу дивана. Антон Антоныч говорил стоя. Ни одной точки не было ленивой, спокойной, усталой во всем его теле. И сытому казалось, что это не слова даже, что в каждый звук своего голоса вливался чем-то — руками, глазами, гибким поясом — весь это шумоватый человек, даже красные щеки, даже сизые от проседи волосы кричали.

Сытый курил, хрипло дышал, иногда грузно кашлял. Антона Антоныча нельзя было представить курящим: просто это было для него как-то слишком задумчиво и мирно.

Сытый узнал, как он женился на Елене Ивановне, дочери помещика, соседнего с заводом.

— Многие сваталися, как сказать, — го-ордячка была, кра-сива, ш-шельма!.. От, я вам скажу, добрейший мой: колы везется, то и пивень несется, а колы не везется, то й курка не несется, — така пословица существует, как сказать… Правда истинная! Вот уж правда!.. Увидал ее — на дороге встретил, на Рождество, — приехала из Киева, как сказать, и никогда прежде не видал, и жениться никогда и в мыслях не было… Сюртук! Шубу! Лошадей! Еду предложение делать… Комэдия! Приезжаю, а там у нее отец — закоснелый такой хохол, з такими бровьями, как… как… как у Вия, — так встал, руки зложил… «Чтобы я, говорит, столбовой дворянин, тебе, купчишке, австрияку, дочь свою отдал?.. Нико-гда!..» Как… как быка обухом хватил, верите ли!.. Я ведь дерзкий, как сказать, я — кат, а тут я согнувся, ка-к волчий хвост, и — хоть бы слово сказал — вышел. Приехал к себе, на зовод, — две недели пил без просыпу, клянуся вам честью, две недели!.. Хорошо, добрейший мой!.. Ну, вот уж, кончено, как сказать: гарбуза зъел, и… и… и иди себе на пруд знимай рубаху — а ни пикни, тони — а ни пикни!.. Но чтобы меня та-ак?! Э-э-э… то не по адрес-су, не-ет, — то не туда адресовано, голубчик! Не-ет!.. Зовод я бросил управляющему, — был у меня там такой шустрый, может, и помер теперь, — а она уж знова в Киеве, — и я в Киев!.. То есть как она меня измучила там, ш-шельма! Вот я вам скажу, баба!.. И дикий-то я, как… зверь, и говорить не умею, и одеваться не умею, и в обществе, как сказать, не могу… Три раза квартиру меняла, чтобы тайно, как сказать, — от меня тайно… чтобы я не найшел, верите ли!.. А на Красну горку, как говорится, свадьба у нас была, добрейший, да так, шо и отец не знал, га?!. А после свадьбы приезжаем к нему з визитом, как сказать, на кровных лошадьях, — серые, з яблоками… Я в-вам скажу!.. На крыльцо вышел, руки зложил… Та шо ж ты, думаю, катувать нас хочешь?.. Аж нет, бессловесно так целуется з ней, а я стою без шапки… Аж потом и со мной. А я: «Гарны, говорю, кони?» — «Та гарны ж, говорит, кони». — «Вот то я вам в подарок их пригнал, шоб к нам в гости почаще наезжали, как сказать!»… А боже ж!.. Пили мы з стариком сливянку та мед, а я нет-нет: «Так как, говорю: австрияку? га?.. купчишке?» А у него бровьи такие, как у Вия, — миг-миг бровьями… В том же годе, вскорости, умер… а в этом году весной мы серебряну свадьбу з женой справляли… Три сына у меня, как сказать, — молодцы, студенты, такие, аж-аж-аж-а-аж…

Читать дальше