Николай Наумов - Святое озеро

— Добрая-то весть не скоро доходит, а худую-то на полслове ветер подхватывает да в уши несет!

— Учи, чего теперь делать-то нам! Неуж поступимся озером-то? — наперерыв говорили в толпе.

— За озеро нам, обчественники, надо грудью стоять, дело это вековое! — ответил Мирон Кузьмич, глубоко вздохнув. — Не дай господи сплошать нам! Перед богом ответ за наших деток дадим, ежели пустим их идти по миру за наши грехи… По этому самому был я у исправника, обчественники, утруждал его милость разговором, и теперича по разговорам этим касательно озера так обсудили, чтобы нам при всяком случае…

— Мирон Кузьмич, — прервал его Петр Никитич, вставая со стула, — обществу бы нужно прочитать прежде циркулярное предписание палаты и потом уже выяснить соображения, как предполагаем мы ответить на него.-=

— Известное дело, надоть гумагу прежде читать, что написано в ней про озеро! — раздались голоса. — А то мы эк-то до ночи будем слова-то, что зерно, без толку из мешка в мешок пересыпать.

— Читай гумагу, послушаем, чего пишут! — решил сход.

Громко и отчетливо произнося каждое слово, прочитал Петр Никитич циркуляр. Слушая его, народ, казалось, затаил дыхание, и несколько минут по окончании чтения все молчали.

— Что-то я в толк не возьму! — произнес, наконец, высокий худой старик в халате из черного смурого сукна, стоящий в переднем ряду. — В гумаге о Святом озере ровно и помину нет! — спросил он, пристально глядя на Петра Никитича.

— Не упоминается! — ответил Петр Никитич. — В этой бумаге требуют, чтобы волостное правление донесло, нет ли в волости озер или рыбных песков на реках, не отданных в надел крестьянам, а принадлежащих казне, которые по зачислении их в оброчные статьи могли бы сдаваться в аренду, — пояснил Петр Никитич.

— А разве наше-то озеро казенное? — прервали его.

— Казенное.

— С коих это пор казна-то хозяином ему стала? — заговорили в толпе. — Мы все думали в простоте-то, что оно божье да наше.

— Все земли, леса и другие угодья, — начал пояснять Петр Никитич, — хотя бы даже и отданные в надел крестьянам, все-таки принадлежат казне, как ее собственность, и казна сдает эти земли вам в оброк, почему вы и платите за пользование ими оброчную подать! Святое же озеро не отдано вам в надел, и, следовательно, хозяин ему во всяком случае казна, а не вы.

— С чего ты взял, что хозяин ему казна, а не мы? — прервали его. — Что не отдано нам, а? Почто же это деды и отцы наши владели озером? Казна не вступалась в него, а теперь вдруг спохватилась!

— Постой… постой! — прервали их десятки голосов из толпы, в которой сыпался крупный говор. — Ты говоришь, что озеро казенное!

— Казенное! — ответил Петр Никитич.

— А мы-то какие такие люди, казенные аль вольные, а-а?

— Государственные крестьяне!

— Стало быть, и мы казенные и озеро казенное, как бы одной матки дети, так, что ли?

— Так…

— Пошто же это казна-то у своих деток добро отнимает, а? Статочное ли дело, чтобы мать у своего ребенка грудь отнимала, оставила его голодом да подпустила бы к ней чужого, а?

— Бог ведь озерко-то рыбкой населил на обчую потребу!

— Не то вы все говорите, братцы… Тут надо, всякое слово по форме выпущать! — крикнул старик в смуром халате, обращаясь к толпе, — Постой, дайте вымолвить-то! — кричал он. — Ты говоришь, Петр Никитич, что озеро не отдано нам?

— Нет!

— Втолкуй же, пошто отцы и деды владели озером, казна не вступалась, а теперь отбирает его у нас? Стало быть, оно наше было?

— Оно никогда не было вашим, а не отобрано до сих пор у вас озеро потому, что не знали о существовании его.

— А теперича знают?

— И теперь не знают, почему и. требуют, чтоб донесли, нет ли в волости озер, которые принадлежат казне…

— А-а! Не знают! Так и ты молчи, притаись!

— И то, Петр Никитич! Прямое дело, слышь, язык-то за зубами держать!

— Пиши, что нет озера…

— Было, мол, озеро, да пристращали в оброк отдать, так спряталось… ходи там по лесам-то да по болотам, аукай его, откликнется ль!

В толпе прокатился громкий взрыв хохота, поощривший выходку остряка.

— Нет, господа, умолчать об озере, донести, что нет его, — нельзя! — произнес Петр Никитич, возвышая голос, чтобы заглушить неумолкавший говор и смех. — А вдруг откроется, что в волости есть озеро, принадлежит оно казне, что вы испокон веку хозяйничаете на нем, а мы умышленно умолчим, с целью подорвать интерес казны. Тогда ведь, господа, не поздоровится ни мне, ни волостному, ни земскому начальству. Тогда ведь и под суд отдадут.