Давид Маркиш - Убить Марко Поло (рассказы)

Случайно сойдясь с Диком Джонсом у подножья дикой арки, расставившей ноги, как будто она собралась помочиться, я почувствовал желание открыть этому человеку моего всё же рода-племени красоту и прелесть здешних людей и мест. Охота на Марко Поло у подножья Хан-Тенгри, в совсем уже диких краях, вполне соответствовала этому моему намерению. От практического его осуществления нас отделяло появление егеря и полчаса полета на "кукурузнике", тряском, как телега.

Егерь явился пешим ходом, одновременно с самолетом - зеленым бипланом "АН-2", рассчитанным на двенадцать пассажиров. Одежда егеря была подобрана кое-как: из-под клеенчатого драного плаща, когда-то желтого, торчали холщовые портки, заправленные в сбитые кирзовые сапоги. На голове сидела по-своему элегантная в своей бесформенности шапка-ушанка, когда-то коричневая, битая многолетними дождями и ветрами. Дубленое лицо под шапкой имело багровый оттенок, голубые глаза на нем светились снисхождением к людям и любовью к окружающей природе. Поперек носа, пониже переносицы, белел глубокий неровный шрам - такие появляются обычно после удара надколотой бутылкой. Нетрудно было догадаться, что перед нами беспредельно пьющий человек.

- Будем здоровы! - сказал егерь, подойдя, и освобожденно скинул с плеча наземь рыболовный бредень, намотанный на палку. - Фу, черт... Дядя Жора я.

- Будем, будем! - откликнулся из-под дерева сопровождающий Руслан. Сперва опохмелимся, а потом уже будем здоровы... Чего опаздываешь-то?

- Это не я, - нашелся дядя Жора и улыбнулся совершенно беззаботно, это вот он опаздывает. - И указал рукой на заходящий на посадку "АН-2". Гляди!

Руслан и не подумал пялиться на порхающий над полем "кукурузник". Медленно поднявшись с земли, он, прижимая большой палец к ноздре - сначала к одной, потом к другой - старательно прочистил нос, оборотился к милицейскому бараку и замахал руками. Это означало, что время пришло и можно отправляться в путь. Г-н Конурбаев немедля появился на крыльце с трубой и ружьем. Милиционер тоже вышел проводить охотников.

- Примите подарок от нашей фирмы, - сказал г-н Конурбаев с крыльца, как с трибуны. - Охотничий талисман. - И протянул Дику деревянную коробочку.

Дик был растроган. Открыв коробочку, он обнаружил в ней, в красной бархатной постельке, металлическую скобу с фигурными ушками, величиной с палец.

- Что это? - спросил Дик.

- Наш народный музыкальный инструмент, - сказал г-н Конурбаев.

- А что, - сказал я, - будем играть в свободное время. На фоне Хан-Тенгри... Может, это такой манок для Марко Поло.

- Тут бархат, - сказал Дик. - Вы такого даже в Нью-Йорке не купите.

- Ну, Нью-Йорк! - сказал я. - Мало ли чего там нет... Я видал, как играют на этой штуке: вставляют ее в пасть и дергают за скобку. И во рту возникают музыкальные звуки. Приморские народы дуют в этом случае в большую раковину, а в горах где вы возьмете море?

- Зачем же тогда егерь принес невод? - задал резонный вопрос Дик.

- Во-первых, это не невод, а бредень, - сказал я. - А во-вторых, я понятия не имею, что он им собирается ловить и, главное, где: тут Волга нужна как минимум или лучше Миссисипи.

- А вы видели, что у него с носом, - спросил Дик, - у этого дяди Жоры?

- А то! - сказал я. - Ну, может, упал где-нибудь. С горы.

Самолет выл, трещал и кашлял, и эта какофония пробуждала в моем сердце героический отзвук: путешествие будет опасным. Нас ждут серьезные испытания, тяготы и лишения, а Марко Поло окажется сродни тигру или льву и окажет сопротивление. Да и "кукурузник" был похож изнутри не на пассажирский лайнер, а на военное средство для воздушной перевозки спецназа к месту боя и смерти.

С высоты птичьего полета озеро напоминало растянутую для просушки шкуру, мездрой вверх. Горные цепи окаймляли лоснящуюся воду с севера и юга, а на востоке светилось ледяное навершие Хан-Тенгри, подсвеченное высоким солнцем в золотой и алый тона. Самолет то проваливался в воздушные ямы, то карабкался по отрогам туч. Сопровождающий Руслан, разлегшись на полу и подложив под голову свой мешок, безмятежно спал, а дядя Жора с кислым видом наблюдал небесную стихию через мутный иллюминатор. По пути к Хан-Тенгри нам предстояло совершить промежуточную посадку и принять на борт второго сопровождающего, местного коновода с практическим опытом.

Мы сели посреди гор, на окраине какого-то кишлака с райским названием Пои-Мурда. Незаглушенный двигатель самолета кашлял и стрелял. Коновод протиснул в узкую дверцу ящик водки, а затем ввалился и сам.