Дан Маркович - Белый карлик

А что не заложено во мне, тоже ясно. Достаточно одним глазом... Бардак в халупе, без простыней кровать... И эти женщины приходящие, уходящие... если серьезно - они так себе, одно притворство. Если без шуток.

А я без шуток не могу, мой конек - бездумное веселье.

Плыву себе и плыву.

И пишу о том, как живу, записываю помаленьку. Хочу серьезный рассказ или даже повесть написать. Пару строчек нацарапаю и отложу. Зато целый день хожу довольный - ни дня без строчки... Несколько дней хожу или неделю, боюсь посмотреть, что я там натворил. Наконец, соберусь с силами и загляну...

Тошнит от тупости!.. Написано тупым предметом, чувствую. Вырву листочек из блокнота, а за ним другой стоит, тоже забит тупыми мертвыми словами. И за него схвачусь, чтобы выдернуть... потом раздумаю, ладно, пусть... А вечером снова строчка просочится, а утром снова не могу терпеть - неистребимая жажда разорвать да уничтожить!..

Недалеко продвинулся. Одолел меня рассказ.

- Если очень близкое тебе, лучше не лезь на амбразуру, - Гриша советует. Он у меня лучший советчик по всем делам. Если б сам слушал свои советы... Смешно устроено, да? Или сам делаешь, или советуешь другому, и то и другое невозможно совместить.

- Зачем писать, если безразлично?.. - я ему возражаю. Я всегда ему возражаю, потому что он всегда прав.

- Ну, не совсем... Но отдалиться не мешает. Ты и сам знаешь.

Может, и знаю, но все равно хочется. Слабость моя - все напролом да напролом...

***

После той войны были еще малые потасовки. Но я совсем перестал понимать, смотрел со стороны. Последняя попытка у Белого дома в 91-ом, как же, присутствовал, страдал, слезьми обливался... Особый восторг, все вместе, братья... С тех пор начал прозревать. Время перемен не митинги, не книжные радости. Мясорубка поколений. Империя подминает под себя, крошит людей не глядя, чтобы к былому величию выкарабкаться. Государство, нация... любой ценой!... Обратно не получится, хоть полстраны перебей. Вместе чтобы выжить?.. - и в это не верится. Разделились бы лучше по семьям, родам, разбежались по земле, места, что ли, мало... Нет, простой жизни хуже смерти боятся, уцепились за свои удобства, жрут и жрут... Весь мир помешался на жратве и зрелищах, и мы, с горящими глазами - туда же?..

Хорошо бы, все кончилось новым общинным строем, пусть не совсем первобытным, ведь говорят движение по спирали?..

Одним словом, попался, ухнул в эпоху разлома и разброда. Оказалось, плохо приспособлен к возможным изменениям. Еще повезло - квартира своя, могу руками, например, телевизор починить, а это главный в жизни прибор, смотровое окно.

А вот в семейную жизнь пролезать не нужно было. И первый раз, и во второй... Потом история в школе получилась не совсем интеллигентная. Работы не было. Со стихами возникли неурядицы, высмеяли меня. Одно за другим, пошло-поехало. Одно за другим.

Все не так, не так!..

***

Как наша судьба незаметно но прочно связана с глобальными явлениями. Противно, но деваться некуда. В эпоху поворотов начинаешь понимать, что раньше, пусть мерзко и страшновато было, но все лучше, чем теперь - на льдине да в апрельский теплый день.

Мне говорят, подумай, идиот! Ведь убивали!

Кто спорит... Но бывали времена, направо-налево не крошили. Сумрачные, тихие года. Каждый век возникали такие щели во времени лет в двадцать шириной. Счастливое поколение, считай, если тихая щель ему достанется лет в двадцать, да еще в те свои годы, когда желание жить налицо и силы на подъеме. Живи и радуйся. А в девятнадцатом веке, не двадцать, а все шестьдесят, наверное, - прадед, прабабка, деревянный дом в тихом и чистом прибалтийском городке... Девять детишек, шумные вечера, внизу магазинчик, ювелирные прелести, мелкий бизнес, как теперь говорят. День за днем, год за годом... растут дети, умирают старики, все правильно, все достойно...

Кончилось войной, Европа вздыблена, смерть, перевороты, лагеря... Гриша теперь вздыхает про свои двадцать - шестидесятые-восьмидесятые, повезло, говорит, попал в брежневский рай. Можно было жить собой, прожить на пенсию и даже подкармливать детишек, достигших зрелости... в ненужном учреждении гонять чаи в теплой компании ... в крайнем случае сосать почти даровую корку хлеба и рассуждать об особой роли интеллигента в историческом процессе... Сладкие мысли, сладкое время.

А мне что досталось? В двадцать война, в тридцать перестройка, и пошла катавасия, где моя щель в двадцать лет шириной?

Зато свобода!..

Очень своеобразно поняли. В гробу я видел вашу свободу.