Дан Маркович: Остров

Справа дом, девятиэтажный, с одним подъездом, слева, на расстоянии полусотни метров - второй, такой же, или почти такой, но не красного кирпича, а желтого, а третий - снова красный, немного подальше, у одной из дорог. Я нахожусь на длинной стороне прямоугольного треугольника, на ее середине, забыл, как называется... не помню, но вот короткие стороны катеты, они зажимают меня, катеты, с двух сторон, а с третьей, за спиной, овраг. Мои три стороны света, мое пространство, треугольник земли.

О траве я уже говорил, главный мой союзник, еще в одном месте песок, дружественная территория, детская площадка, но мешают дети, несколько существ с пронзительными без повода выкриками... Рядом поваленное дерево, чтобы сидеть, но я не подхожу, оно затаилось, и против меня, я хорошо его понимаю: три его главных ветви, три аргумента, три обрубка, грозными стволами нацелились на меня... оно не простит, никогда, ни за что, хотя я не при чем, но из той же породы... А скамеек почему-то нет.

Подъезд дома, что слева от меня, лучше виден, дверь распахнута, входи, шагай куда хочешь, но мне пока некуда идти, еще не разбирался... стало прохладно, ветер, дождь покрапал, здесь где-то я живу. Далеко уходил, смеялся, бежал... и вот, никуда не делся - явился... Тех, кто исчезает, не любят, это нормально, настолько естественно, что перехватывает дух. Всегда мордой в лужу, этим кончается, значит, всё на своих местах.

Общее пространство легко захватывает, притягивает извне чужеродные частицы, фигуры, лица, звуки, разговоры... все, все - делает своим, обезличивает, использует... Сюда выпадаешь, как по склону скользишь... или сразу - обрыв, и в яму... Наоборот, Остров необитаем, на нем никого, чужие иногда заглянут и тут же на попятную, им там не жить... как пловцы, нырнувшие слишком глубоко, стараются поскорей вынырнуть, отплеваться, и к себе, к себе... Но и мне там долго - никак, наедине с печальными истинами, с людьми, которых уже нет... навещу и возвращаюсь.

В конце концов двойственность устанет, подведет меня к краю, ни туда, ни сюда... и останется от меня выжившая из ума трава.

Заслуживаю ли я большего - не знаю, думаю, неплохой конец.

5.

Из дома недавно вышел, уверен - руки пусты, ботинки без шнурков, без них недалеко уйдешь. Куцые обрывки, к тому же не завязанные... Я многое еще помню, хотя не из вчерашней жизни, да что говорить, куда-то годы делись... В них многое было, не запомнилось, но было; я постарел, а идиоты, не чувствующие изменений, не стареют. На жизнь ушли все силы, это видно по рукам. Наверное, и по лицу, но здесь нет зеркал.

Я смотрю на руки, тяжелые кисти с набрякшими сине-черными жилами, кожа прозрачная, светло-серая, беловатая, в кофейного цвета пятнах... Это мои руки, попробовал бы кто-нибудь сказать, что не мои... И я понимаю, по тяжести в ногах, по этой коже с жилами и пятнами, по тому, как трудно держать спину, голову... и по всему, всему - дело сделано, непонятно, как, зачем, но сделано, все уже произошло. Именно вот так, а не иначе!.. Не будь того события, пошло бы по-иному, но жалеть... слишком простое дело - об этом жалеть.

6.

Чудо промелькнуло, бежал, скользил, смеялся... и вдруг - в конце.

Изменение памяти, приобретенное ею качество, подобно мозоли от неудобного инструмента - сначала боль, потом тупость, нечувствительность к мелким уколам. Об этом лучше помолчать, никто не поможет, только навалят кучу пустых слов и с облегчением оставят на обочине.

Я говорю о чем... Я говорю о том, что лучше не вмешивать окружающих в свои дела и счеты с жизнью - у каждого свои. Что еще осталось?.. потихоньку, понемногу искать, восстанавливать, пробиваться к ясности... соединять разорванное пространство.

Перебирая в уме возможности, вижу, другого выхода нет.

Нет, можно еще окончательно выйти из ума, и хлопнуть дверью.

7.

Я не сумасшедший, после скитаний всегда возвращаюсь на путь истинный и единственный. Но не стараюсь обмануть себя, а это непростительно в жизни, требующей увлеченности мелочами и занудной с ними возни.

Теория Халфина доконала меня на деле, в жизни, в этом месть за предательство. Структуры чувства победили структуры разума, разрушили их, и поделом.

Я уничтожил его открытие, оно возникло снова, в другом месте, через много лет. Так и должно быть, истина - вечная трава, прорастает из любых трещин, каждый знает.

Алимов, распухший желтый старик, молча слушал, прислонив к уху ладонь. Про структуры разума и структуры чувств. Веселый ирландец ничего не знал о Халфине, не его вина.