Алексей Мусатов - Стожары

- Хорошо! - похвалил Санька. - Сейчас бы наперегонки с кем! - И кинул губку Девяткину: - Ну, и теперь слабо?

Подзадоренный Девяткин поднял губку, зачем-то понюхал и осторожно провел ею по груди.

- Сильнее надо! Как мочалкой в бане. - И Санька, не жалея сил, обеими руками принялся натирать Девяткину грудь, плечи, спину.

- И ничего нет такого... Выдумали тоже! - отдувался Петька, поворачиваясь то одним боком, то другим.

Прошло несколько минут, и тело Девяткина густо покраснело. Вдруг он вскочил, закрутился на месте, словно его обожгли крапивой, и бросился на Саньку и Федю:

- Вы что... сговорились?

Те со смехом прыгнули в речку.

- Голова! Это же бодяга! Ею люди от простуды лечатся! - кричал из воды Санька. - Крепче спирта действует.

А Петька, ругаясь, катался на берегу, вскакивал, швырял в Саньку и Федю грязью и снова валился на песок.

- В воду лезь, в воду! - посоветовал ему с другого берега Федя. - Все пройдет.

Девяткин бултыхнулся в речку, и жжение вскоре утихло. Но он еще долго сидел в воде и на чем свет ругал Федю и Саньку, которые не иначе как сговорились против него.

К полудню громоздкая, неуклюжая туча, подернутая фиолетовой дымкой, повисла над Стожарами.

Резкий порыв ветра пригнул траву к земле, покрыл реку частой рябью, взвихрил сено на верхушке стога.

Сверкнула белая молния, с высоты с сухим треском ударил раскат грома, словно где разорвали огромный кусок коленкора, и тяжелые косые струи дождя, как стрелы, пронзили реку.

Река закипела, забулькала, на ней заплясали фонтанчики воды.

- Тревога! - закричал Федя и бросился к участку.

Мальчишки побежали следом. Дождь, тяжеловесный и плотный, захватывал дыхание, слепил глаза.

От околицы, во главе с Машей и Зиной, мчалась группа девочек. На пригорке Маша поскользнулась и, как по льду, прокатилась по скользкой, грязной дорожке.

Все ворвались на участок. Посевы вздрагивали, клонились к земле.

- Побьет "коншаковку", побьет! - закричала Маша, бегая по участку, и вдруг яростно погрозила грозовой туче маленьким кулаком: - Погоди же ты, черная, погоди, лохматая!..

- По ней бы из орудия прямой наводкой, как вот по фашистам, или из "катюши", - мрачно сказал Санька, - враз бы разнесло. Но чем помочь посевам сейчас - никто не знал. И тут Федя вспомнил, как спасают от ливня рассаду в парниках.

- Ломай шалаш! Закрывай посевы! - закричал он.

Через минуту от шалаша не осталось и следа. Мальчишки, словно щиты подняв над головой кто лист железа, кто кусок фанеры, кто дощатую дверцу, прикрыли клетку с "коншаковкой". Но щитов все же было мало. Санька с тревогой озирался по сторонам.

За изгородью на пригорке, прибитые ливнем к траве, лежали длинные дорожки холстов. Под кустом сидела бабка Манефа, как видно не успевшая собрать их до дождя.

Санька быстро перелез через изгородь.

В этот миг молния, похожая на огненный крест, разорвала небо, и над головой так загремело, что бабка Манефа в ужасе закрылась платком. А когда выглянула, то увидела, что холсты, как живые, ползут по земле вслед за каким-то босоногим мальчишкой. Манефа с криком кинулась вдогонку. Но тут путь ей преградила изгородь. Пока старуха искала входную дверцу, бежала через участок, мальчишки уже успели натянуть холсты над клеткой с пшеницей.

Манефа схватила хворостину и принялась охаживать их по спинам.

- Бабушка, мы ж на минутку всего! - обхватила ее сзади Маша. - Ничего им не сделается, твоим холстам.

Ливень сменился градом.

С деревьев посыпались сбитые листья, дорожки точно присыпало солью.

Бабка Манефа вдруг схватилась за голову, ахнула и полезла под натянутые холстины.

Град гулко барабанил по листам фанеры и железа, оттягивал вниз холсты, сек ребят по рукам и головам, скатывался за вороты рубах.

То и дело слышались восклицания:

- Ой, мамочки! Мне по уху ударило!

- Бронебойными садит!

- Бабка Манефа, ау! Жива еще?

- Гвардия, стоять насмерть!

- Мне три шишки на лбу набило!

- Скоро ли он кончится, проклятый!

- Девчонки, - приказал Федя, - уходите! Все уходите! В укрытие!

- Сами уходите! - ответила Маша и вскрикнула: крупная градина пребольно щелкнула ее по затылку.

Степа вдруг побежал по участку, сорвал с чучел соломенные шляпы и надел их девчонкам на головы.

На участке показались Андрей Иваныч, закутанный в плащ-палатку, и дед Захар в шапке и полушубке.

- Вот это орлы! - закричал Захар. - С градом схватились!

Но учитель при виде столь необычного единоборства только улыбнулся и принялся помогать ребятам держать холсты.