Владимир Набоков: Пьесы в стихах

Проезжий

Ладони, насладитесь

живым теплом алеющих углей!

Подошвы, задымитесь, пропуская

блаженный жар! И ты будь веселей,

моя душа! Смотрю в огонь: какая

причудливая красочность! Смотрю -

и город мне мерещится горящий,

и вижу я сквозь траурные чащи

пунцовую, прозрачную зарю,

и голубые ангелы на глыбах

оранжевых трепещут предо мной!

А то в подвижных пламенных изгибах

как будто лик мне чудится родной:

улыбка мимолетная блистает,

струятся пряди призрачных волос,-

но паутина радужная слез

перед глазами нежно расцветает

и ширится, скрывая от меня

волшебный лик -- мой вымысел минутный,-

и вновь сижу я в полумгле уютной,

обрызганной рубинами огня...

Входит Колвил.

Колвил (про себя)

Дочь не шутила... Впрямь он незнаком мне...

но голос...

Проезжий

Здравствуй, друг бездомных! Помни

пословицу: кто всем приют дает,

себе приют в любой звезде найдет...

Колвил

Мне голос ваш напомнил, ваша милость,

ночь в глушнике...

Проезжий

...И, верно, вой зверей

голодных. Да,-- душа моя затмилась

от голода... Но прежде -- лошадей

и моего возницу (мы изрядно

сегодня потрепались) накорми.

Колвил

Слуга мой Джим займется лошадьми

и остальным... Но вам, о гость отрадный,

чем услужу? Тут, в погребе сыром,

есть пенистое пиво, рьяный ром,

степенный порт, малага-чародейка...

Проезжий

Я голоден!

Колвил

Есть жирная индейка

с каштанами, телятина, пирог,

набитый сладкой дичью...

Проезжий

Это вкусно.

Тащи скорей.

Хозяин и дочь его хлопочут у стола.

(Про себя.)

Узнать, спросить бы... да,

спрошу... нет, страшно...

Колвил (суетится)

Хлеб-то где ж? Беда

с тобою, дочь!

Проезжий (про себя)

Спрошу...

Колвил

Червяк капустный -

ох, Сильвия,-- в салат попал опять!

Проезжий (про себя)

Нет...

Колвил

Кружку! Да не эту! Вот разиня...

Да двигайся! Подумаешь,-- богиня

ленивая... Ну вот. Ты можешь спать

теперь идти.

Сильвия уходит.

Проезжий (садится за стол)

Отселе -- далеко ли

до Старфильда?

Колвил

Миль сорок пять, не боле.

Проезжий

Там... в Старфильде... семья есть... Фаэрнэт,-

не знаешь ли? Быть может, вспомнишь?

Колвил

Нет,

не знаю я; бываю редко в этом

плющом увитом, красном городке.

В последний раз, в июне этим летом,

на ярмарке...

(Смолкает, видя, что Проезжий задумался.)

Проезжий (про себя)

Там, в милом липнике,

я первую прогрезил половину

нескучной жизни. Завтра, чуть рассвет,

вернусь туда; на циферблате лет

назад, назад я стрелку передвину,

и снова заиграют надо мной

начальных дней куранты золотые...

Но если я -- лишь просеки пустые

кругом найду, но если дом родной

давно уж продан,-- господи,-- но если

все умерли, все умерли, и в кресле

отцовском человек чужой сидит,

и заново обито это кресло,

и я пойму, что детство не воскресло,

что мне в глаза с усмешкой смерть глядит!

(Вздыхает и принимается есть.)

Колвил

Осмелюсь понаведаться: отколе

изволите вы ехать?

Проезжий

Да не все ли

тебе равно? И много ль проку в том,

что еду я, положим, из Китая,-

где в ноябре белеют, расцветая,

вишневые сады, пока в твоем

косом дворце огонь, со стужей споря,

лобзает очарованный очаг?..

Колвил

Вы правы, да, вы правы... Я -- червяк

в чехольчике... Не видел я ни моря,

ни синих стран, сияющих за ним,-

но любопытством детским я дразним...

Тяжелый желтый фолиант на рынке

для Сильвии задумчивой моей

я раз купил; в нем странные картинки,

изображенья сказочных зверей,

гигантских птиц, волов золоторогих,

людей цветных иль черных, одноногих

иль с головой, растущей из пупа...

Отец не слеп, а дочка не глупа:

как часто с ней, склонившись напряженно,

мы с книгою садимся в уголке,

и, пальчиком ее сопровожденный,

по лестницам и галереям строк,

дивясь, бредет морщинистый мой палец,

как волосатый сгорбленный скиталец,

вводимый бледным, маленьким пажом

в прохлады короля страны чудесной!..

Но я не чувствую, что здесь мне тесно,

когда в тиши читаю о чужом

чарующем причудливом пределе;

довольствуюсь отчизною. Тепло,

легко мне здесь, где угли эти рдели

уж столько зим, метелицам назло...

Проезжий (набивая трубку)

Ты прав, ты прав... В бесхитростном покое

ты жизнь цедишь... Все счастие мирское

лишь в двух словах: "я дома"...

Троекратный стук в дверь.