Николай Наседкин - Криминал-шоу

В подъезде, когда она входила, маячил молодой человек - высокий, со светлым чубом. Зоя не обратила бы на него ни малейшего внимания, если бы ей не показалось, что парень возюкался именно у их почтового ящика. Может, почудилось? На всякий случай она достала ключи, отперла ящик - конверт, заклеенный, но чистый, без надписи. Она тут же лихорадочно вскрыла. Листок. Строчки кривые, буквы в разбег, но Зоя сразу узнала почерк мужа.

"Зоя! Дело серьезное! Я не шучу, поверь. Меня похитили. Они требуют 500 000 (пятьсот тысяч) рублей. Зоя, они убьют меня! Это - правда!!! Деньги, в пакете, надо положить в наш почтовый ящик - сегодня, в субботу, до 18-00. Зоя, найди деньги! Если хочешь увидеть меня живым! Зоя, они мне отбили почки!!! Игорь".

III

Вернулся Игорь полностью в свое бренное, полное боли тело, когда его выволакивали из машины. Где-то совсем рядом рычала собака. Жесткие руки вытащили его, загремело железо, Игоря впихнули куда-то и сдернули с головы колпак. Игорь покачнулся, чуть не упал и, щурясь на расплывшийся нерезкий мир, вскрикнул:

- Очки? Где очки?

- И без очков хорош, пидор! - рявкнул толстомордый бугай, стоявший рядом, и замахнулся.

- Да хватит тебе, - перехватил его руку-кувалду высокий светлочубый парень, - ведь забьешь человека.

- Человека? Пидор он, а не человек!

- Сам ты это слово, - спокойно осадил парень.

- Чего-о-о? - взревел мордоворот. - А ну еще вякни!

-- Э, нэ нада. Хватит, - раздалось от дверей.

Мгновенно ссора погасла. Блондин снял с крючка на стене холщовую сумку, в которой, видимо, и везли "качан" пленника, пошарил внутри, выудил очки, протянул Игорю. Слава Богу - целехоньки! Игорь, не протирая, прилепил их на переносицу. Огляделся, Страха - настоящего, обвального - еще не было. Пока только пропал хмель. Так... Похоже на гараж, кирпичный, просторный, странно чистый и ухоженный: столик с клетчатой клееночкой сбоку у стены, стулья, шкафчик посудный. На столе - бутылка пузатая "Плиски", хрустальные рюмочки, бананы в вазе. Яркая лампа дневного неживого света высвечивает каждый уголок.

В мгновение Игорь прицельным взглядом журналиста впечатал в память своих новых знакомых. Только в милицейских радиообъявлениях о розыске преступников можно услышать маразматические описания вроде: среднего роста, волосы темные, на лице - два глаза и один нос... Нет уж, людей неприметных нет.

У мордоворота оказался внушительный живот, выпирающий из-под майки с желтым сигаретным верблюдом, курносый нос с вывернутыми ноздрями, прямые сальные волосы перетянуты сзади резинкой в женский хвост, в ухе - золотая серьга, на бугристых безволосых руках - грязь татуировок, на среднем пальце левой руки - массивный белый перстень и (вот, вот она - особая примета!) нет мизинца под корень.

У высокого парня, защитника Игоря, тоже обнаружилась особая примета: под пухлыми пунцовыми губами вдруг открывалась нелепая дырка вместо двух верхних зубов. И как же он лицом похож на Есенина - еще, поди, стихи пишет.

От входа прошел и уселся на стуле третий, в белом костюме: волосатый в окладистой бороде, усах, густых бровях и пышной шапке кудрей. Все это пегое, смоль с сединой. Аурума с полкило на нем: перстень, кольцо, браслет, часы, цепочка, оправа темных очков, да плюс еще мундштук и зажигалка. Вид надменный, хозяйский, словно он у себя в горах на троне восседает. Как же, как же этих кавказцев в армии обзывали?.. Игорь служил уже лет двадцать тому - всё подзабылось. То ли "чурками", то ли "чурбанами"... Или "чучмеками"? Хотя нет, чучмеками вроде азиатов крестили... Или все же кавказцев?

- Эта, что у нэго там в карманах? - чурбан говорил медленно, тихо, нажимно - он явно командовал.

Толстяк ретиво кинулся (он вообще, несмотря на габариты, двигался на удивление суетливо), охлопал одежду Игоря, извлек удостоверение, чехольчик с ключами, носовой платок. Залез двумя потными сосисками до дна в рубашечный карманчик, хотя и так видно - там ничего больше нет.

Бородач внимательно изучил малиновые корочки, положил рядом с "Зенитом" на стол. Молча налил себе рюмку коньяка, помедлил, плеснул в другую, еще пораздумывал - и в третью. Игорь невольно сглотнул, в голове опять всколыхнулся сивушный ил. Боров, уловив взгляд-приглашение, подскочил к столу, уцепил хрустальный наперсток. Блондин остался на месте.

- Э, вазьми.

Игорь наконец понял, что это - ему. Он не стал ломаться, приблизился, сел (и сразу понял, интуитивно, - сел преждевременно, но не вскакивать же теперь), взял коньяк и сразу, не медля ни секунды, опрокинул в рот. У-у-ух! Игорь уже и вкус почти забыл этого божественного нектара. Он взял со стола свой платок, интеллигентно промокнул губы и, уже чуть взбодренный, с каким-то даже вызовом вопрошающе взглянул на хозяина стола.