Федор Крюков - Группа Б

Можно трогаться: готово. Уже вытянулся в линию обоз. Хвост — на площадке перед костелом, у статуи св. Иосифа, печальника о сиротах; голова — у выхода из еловой аллеи, перед узорчатыми чугунными воротами монастыря. Впереди, на козлах желтого экипажа, торжественный Дудик в шинели с чужого плеча, гордый своей «карафашкой» и парой рыжих полукровок, приобретенных, по случаю, очень дешево — из военной добычи. За карафашкой — санитарные повозки, затем хозяйственные двуколки, в хвосте — фуры с мешками, чемоданами, сундуками, брезентами и кипами прессованного сена, «Мерседес» взволнованно фурчит у левого подъезда обители.

Перед подъездом — сестры в кожаных куртках, студенты в солдатских шинелях и овчинных пиджаках, толстый доктор, заведующий транспортом, в черном романовском полушубке, — из-под лохматого навеса манджурской папахи поблескивают очки, а ниже очков собраны в щепоть мягкая розовая пуговица, льняные усы и эспаньолка.

Уполномоченный в серой шапке и серой черкеске, плотный и грузный, с трудом посаженный на гнедого Рустема, глядит статуей командора. Начальник группы Берг, присяжный поверенный с круглым бритым лицом начинающего артиста, в шинели гвардейского образца, в шпорах, покачиваясь, по-кавалерийски слегка припадая на обе ноги, старательно сгибая их дугой, чтобы смахивать на завзятого кавалериста, озабоченно похаживает взад и вперед.

На ступеньках крыльца — озябшая, нахохлившаяся настоятельница обители в черной пелеринке и рядом с ней молоденькая румяная послушница. У настоятельницы на голове белоснежный накрахмаленный лопух величиной с дамский зонтик. Под этим лопухом сизое, озябшее лицо старушки, с носом вроде созревающего баклажана и толстыми, строгими губами, очень смахивает на великолепный гриб-дождевик изукрашенный ветрами и солнцем. Из-под другого лопуха, поменьше, лукаво глядят карие веселые глазки маленькой, изящной шаритки.

— Можно трогаться? — говорит Берг недовольным голосом.

Из санитарной двуколки стремительно выскакивает молодой врач Картер с забинтованной (по случаю фурункула) шеей. У него в руках аппарат «Ика» — получше, чем у сестры Осининой.

— Одну минутку, господа!.. Од-д-ну минутку…

Позируют и перед ним. Аппарат заряжен целой полдюжиной пленок. Снят обоз с головы, обоз с хвоста, группа сестер у автомобиля. Снят каменный уполномоченный на Рустеме… Что бы еще защелкнуть? Живописный Саркиз снят… Остается костел, подъезд с молоденькой послушницей…

— Од-ну минутку!..

Берг озабоченным хозяйским взглядом смотрит на часы в кожаном браслете на руке, огорченно крякает: ушло еще четверть часа…

— Готово. Благодарю вас, — говорит Картер сухим, деловитым тоном.

— По приказу было отдано: выступить в восемь. Не угодно ли? — половина одиннадцатого, — отвечает на это Берг. Он кого-то упрекает, но никто из окружающих не хочет принять этот упрек на свой счет.

— У нас всегда так… Россия-матушка… — лениво цедит уполномоченный. Приказ отдал он и он же способствовал его не точному выполнению.

— Давно все готово, — говорит студент-грузин, начальник обоза, выезжая вперед на кривой Холере, маленькой кавказской лошадке, потерявшей глаз при обстреле Любачува.

— Ну, командуй там, Антоша.

— Трогай! эй! — заливисто кричит начальник обоза.

Саркиз на своем киргизе срывается с места, несется через клумбы, через цветник, к ужасу и негодованию сизой настоятельницы, камнем ныряет на спуске вниз и неожиданно-сильным, хищным голосом кричит: — «…га-эй!»— подхватывая перебегающую по обозу, от хвоста к голове, команду.

Сестра Васильковская, что-то вдруг вспомнив, кричит испуганно и звонко:

— Владимир-Льич! у нас одной нет!

— Здравствуйте! — отступая, восклицает Берг: — кого это?

— Сестры Савихиной.

— Опять?..

Берг свирепо таращит свои большие, серые глаза, — ему очень хочется быть внушительным и строгим, и чтобы его хоть немножко боялись.

— Мы попросили ее… сходить в город… — склоняя голову набок, говорит виновато Осинина и ласкает глазами красивого, милого, добродушного начальника группы.

— За пирожным, — прибавляет кокетливая Валя из автомобиля.

— Покорно благодарю! весьма обласкан! — оглядываясь, негодующе говорит Берг: — это, что называется, кажинный раз на эфтом самом месте!

Даже автомобиль смолк, застыл от изумления.

— И именно — с сестрой Савихиной…