Федор Крюков: На Тихом Дону

Что касается станичного суда и суда так называемых почетных судей (введенного новым Положением), то между ними, по свойству лиц, отправляющих обязанности судей, и по приемам, нет никакой разницы: тот же станичный суд, который был и при старом Положении, и ни медали, ни некоторые формальности, предписанные новым Положением, ни готовые формулы решений не изменили его общей физиономии; письмоводитель пользуется небольшим доходцем с тяжущихся лиц и угнетает судей ссылками на мифические статьи X тома; при перспективе могарыча судьи испытывают некоторое отуманенное состояние; во избежание греха всеми силами стараются примирить тяжущихся и большинство дел решают «без последствия»…

«Новое Положение», — говорится в приказе г. военного министра, уже цитированном нами, — «дает войсковому начальству средства и налагает на него обязанность руководить общественным станичным управлением, а следовательно и влияние на все важнейшие проявления станичной жизни. А потому, если войсковое начальство приложит должное старание к правильной, на первых же порах, постановке общественного управления и затем, не ограничиваясь одним наблюдением над ним, будет руководить всеми важнейшими проявлениями станичной жизни, то можно с уверенностью ожидать восстановления в казачьем населении экономического и нравственного преуспеяния, укрепления, стремления к исправному выполнению лежащих на нем обязанностей вообще, а воинской повинности в особенности, и, наконец, неослабного сохранения и утверждения древних обычаев и доброй нравственности, благочестия, уважения к старшим, чинопочитания и других начал, кои искони присущи были казачьему населению и стяжали ему громкую славу и милость монархов»…

Разумеется, было бы очень приятно увидеть когда-нибудь эти надежды осуществившимися. Но пока… пока дело обстоит следующим образом: «В настоящее время, в общем, казачье население богаче нашего крестьянства уже по одному тому, что последние поколения казаков получили от своих предков, живших при лучших условиях, значительные наследства (деньги, домашний скот, доходные виноградные сады и т. п.). Наследства эти, в большинстве случаев ничем не пополняемые, спасая современных казаков от нужды, вместе с тем быстро расходуются, и в наши дни число бедных, еле снискивающих себе пропитание казаков прогрессивно увеличивается. Воинская повинность, с которой так легко прежде справлялось донское население, теперь является для казачества большим бременем. Чтобы снарядить сына на службу, многие семьи вынуждены продать часть необходимого инвентаря, подрывая этим силы своего хозяйства. Многие же семьи вовсе не в состоянии вынести расхода, с которым сопряжена отправка казака в полк, вследствие чего служивый снаряжается в таких случаях на станичный счет, а семья его становится должником станичного общества. Ввиду постепенного упадка области в экономическом отношении, число казаков, лишенных возможности отбывать воинскую повинность на свои средства, быстро возрастает из года в год, и во многих станицах на общественный счет снаряжается более половины всех выходящих на службу казаков. Важным показателем современных условий жизни на Дону являются и учащающиеся случаи перечисления казаков в другие сословия, например, в мещане, и переселения в дальние края. Эти явления особенно знаменательны, так как казаки очень гордятся своим званием и связаны прочными узами с своей родиною. Если казак ходатайствует о переименовании его в мещане, которых он привык считать стоящими несравненно ниже себя, то он испытывает при этом сильное нравственное страдание, подобное тому, которое чувствует офицер, разжалываемый в звание нижнего чина. Равным образом далеко не легко казаку и проститься с своим Доном для переезда в чужую сторону. А между тем, стоило сделать вызов охотников для переселения в Уссурийский край, чтобы из Донской области откликнулось такое множество желающих воспользоваться этим приглашением, что далеко не все из них были приняты в качестве переселенцев. Все это несомненно свидетельствует, что жизнь казаков на их родине вовсе не сладка»… [13] Г. Харитонов. «Новое Слово», октябрь 1896 г. .

Однако обратимся к Новочеркасску. Во время последнего моего посещения злобой дня в городе было обнаружение некоторых «неправильностей» в постройке войскового собора. Этот собор поистине мог бы назваться злополучным. История его теряется чуть ли не во мраке времен. В первый раз войсковой собор начали строить в 1805 году, но в 30-х годах своды его обрушились. В конце пятидесятых годов начали строить его снова, а к 80-м годам он уже дал трещины и обрушился. За разборку здания подрядчику было заплачено из войсковой казны 60 тысяч рублей с придачею материала, так что оборотливый казак нажил, как говорят, на этом подряде более ста тысяч рублей. Предание гласит, что в это время в Новочеркасске можно было за пять рублей построить целый кирпичный домик… В 1891 году приступлено было в третий раз к постройке собора. На этот раз за дело взялись основательно: для наблюдения за сооружением назначена была особая войсковая комиссия, членам которой определено было солидное содержание. Комиссия на первых порах решила соорудить дом для своих совещаний, потом постановила построить войсковой кирпичный завод, и тогда уже приступлено было к постройке собора. Но через пять или шесть лет собор пришлось разбирать снова и снова платить значительные суммы за разборку: умер архитектор, руководивший работами, и вдруг оказалось, что площадь собора уменьшена. Разобранный кирпич пошел на утрамбование дорожек городского сада (нет худа без добра!..) Таким образом, остается надеяться, что к столетнему юбилею своей закладки войсковой собор, может быть, покажется из земли…