Спустя полчаса я стал настоящим мужчиной.
На метле было не очень-то удобно летать. Я сидел сзади и держался за полные упругие плечи тети Клавы. Ее белокурые длинные волосы от теплого ветра налипали на мое лицо и я никак не мог их стряхнуть, боясь освободить хотя бы одну руку, чтобы не упасть. Внизу стоял поддатый Стенькин, рядом с ним гогочущие мужики, сопровождавшие шумными возгласами каждую женщину, которая шла вместе со Стенькиным в его комнату. Тетя Клава ловким манером перемахнула вокруг метлы и уже сидела ко мне лицом. Каким оно было счастливым!
- Юленька! Ты не забудешь меня, когда станешь взрослым?
- Но это же так нескоро.
- Какой ты глупый. Ты будешь стареть не сам по себе. Твоя старость скрывается в твоих близких и знакомых.
- Что же мне делать?
- Тебе нельзя никого любить. Никого.
- Как же я без вас всех: без мамы, папы, брата, тебя, бабушки?
- Ты будешь умирать с каждым из нас. Твое детство уже умерло во мне. Держись, - сказала весело тетя Клава, - я буду тебя раздевать.
Она скинула с моих плеч рубашку, стянула брюки и все это комом бросила вниз. Затем сняла со своей шеи галстук и повязала его мне.
- Будь готов!
- Всегда готов, -ответил я и выставил кривым углом локоть.
Внизу мою одежду с любопытством рассматривал Стенькин и, изредка вскидывая свою стриженую голову в выси небесные, плевался в сторону двух летающих молодых людей.
- Клавка, - кричал он, - спускайся. Все, что я у тебя увидел отсюда, возбудило во мне желание творить.
- Держи карман шире!
Стенькин широко распахнул карман своего вельветового пиджака, и тетя Клава с метлы нырнула в него.
7
Когда я бежал легкой трусцой семидесятипятилетнего умершего моего отца по осеннему асфальту от умирающего учителя, я думал только об одном: как бы не опоздать уйти из-под власти смертного тлена знакомого мне человека. Бежал я долго, до тех пор, пока одеревеневшие ноги отца, несущие меня, не отказались двигаться дальше. Я сел на Гоголевском бульваре на заляпанную дождевыми каплями давно не крашенную скамью и жадно закурил.
Подул легкий сырой ветер, что-то невнятное прошуршала листва серых деревьев и сиреневая горстка пепла упала на мои колени. Я стряхнул ее левой рукой в лайковой перчатке.
- Папаша! Закурить не найдется?
Я посмотрел равнодушными бесцветными глазами на юное существо в черной курточке из искусственной кожи, поймал на себе ее лукавый взгляд кошачьих желтых глаз.
- У тебя что? Желтуха? - спросил я.
- Папаша, в твоем возрасте вредно заниматься медициной.
- Какой я тебе папаша, - возмутился я, - мне всего-то двадцать пять.
- Посмотри на себя, старый хер! - и существо протянуло мне маленькое измызганное зеркальце.
То, что я увидел, меня не удивило: бесцветные глаза, бледное лицо. Легких ключиц в маленьком зеркале увидеть не удалось. Правда, бледное лицо было испещрено множеством морщинок.
Я вернул зеркальце и протянул пачку сигарет нахальному смеющемуся существу с накрашенными желтыми глазами.
Черная курточка, как я назвал эту юную девицу, уселась рядом со мной, закурила и, закинув ногу на ногу, спросила:
- Выпить хочешь?
- У тебя что - все с собой?
- Нет. Но ты дашь денег и я быстренько сбегаю. Вон, видишь -ларек.
Черная курточка отсутствовала минут двадцать. Я успел за это время выкурить три сигареты, трижды выругаться и трижды проклясть свою доверчивость. Она появилась неожиданно, обхватила мою шею ладошками и пьяно протянула:
- А это-о я.
В руках у нее был набитый доверху продуктами и заморским питьем большой пакет из плотной бумаги.
- Ты что? Ларек ограбила?
- Нет. Просто там оказался мужчина не равнодушный к женской красоте. Ведь я красивая? - спросила Черная курточка.
- Твои глаза, как два лимона. . .
- То-то,- оборвала она мои комплименты. - Пошли ко мне домой. Там и выпьем.
Мое бледное лицо теперь уже со множеством мелких морщин выразило крайнее неудовольствие.
- Ты боишься?
- О, если бы это было возможно!
Пока я раздумывал, идти или не идти, Черная курточка, неожиданно взвизгнув, прыгнула ко мне на колени и спрятала лицо на моей груди, укутанной черным шелковым шарфом.
- Он идет! - с ужасом проговорила она, указывая рукой в сторону Арбата.
Я увидел быстро и решительно приближавшегося чернявого человечка, пламенно жестикулирующего и изрыгающего непонятные словосочетания. Черная курточка тихонько провыла:
- Я у него двести долларов украла в ларьке.
- Ты должна их вернуть!
Читать дальше