Павел Нилин: Варя Лугина и ее первый муж

Добряков хотел быть первоклассным токарем. И он стал им. Но это была только первая часть его жизненной программы. Он выполнил ее успешно.

В восемнадцать лет он как токарь добился не только седьмого разряда, но и уважения. Его ставили в пример.

В комсомоле он считался первым активистом. Он не только хороший производственник, но и культурный человек. Он много читает, толково выступает на собраниях, вносит предложения, спорит с мастерами, когда это требуется.

И внешность у него интересная. Высокий, плечистый, он всегда опрятно одет, даже с некоторой долей этакого щегольства. У него красивые костюмы, модное пальто. Ботинки его всегда блестят. А в последнее время он приобрел модные краги.

У Добрякова есть основания уважать себя. И он себя уважает. Уважает, но не зазнается. Он выполнил пока только первую часть своей жизненной программы. Он должен выполнить и вторую. Он должен стать инженером и жениться.

Не было решено, когда он женится: после того, как станет инженером, или до этого. Он решил жениться, когда будет "подходящая кандидатура".

Этой "кандидатурой" была Варя. Он ухаживал за ней. Он включил ее в свой жизненный план.

Не увлекаясь особенно, он подсчитал все "за" и "против".

Варя - умная, знающая девушка и к тому же хорошенькая.

Варя будет помогать Добрякову жить, учиться, работать. Это верная подруга на всю жизнь. Она и посоветует и поддержит, когда надо.

Ухаживая за Варей, Добряков все время придерживался расчета. Но на каком-то этапе расчет кончился и началась настоящая любовь.

Варя оставила его в разгар этой настоящей любви. Он готов был пойти на какие угодно уступки, чтобы только вернуть ее. Он готов был валяться у нее в ногах. И если б его не удерживал второй расчет, он сделал бы это.

Второй расчет был очень важный. Добряков боялся уронить свой авторитет в глазах жены. Она будет считать его уступчивым, если он сейчас пойдет просить прощения. Она всю жизнь будет капризничать тогда, играя на слабых струнках мужа.

Нет, уж лучше он подождет, когда она сама вернется. Должна же ведь она вернуться когда-нибудь. И Добряков ждал.

Все хладнокровие свое, полученное, должно быть, по наследству, так же как и некоторые понятия о жизни, он употребил теперь на то, чтобы не думать о Варе, не волноваться и спокойно выжидать.

Он по-прежнему много работал, учился и не забывал ходить в театр, в кино, на каток или в зимний бассейн для плавания, где он в последнее время готовился побить рекорд на быстроту.

Он возвращался домой, в свою новую комнату, нарочно поздно. Он как будто боялся оставаться с самим собой наедине. Дома же он сразу ложился спать.

И в тот момент, когда он натягивал на себя одеяло, его охватывало странное какое-то беспокойство. Он чувствовал, что им что-то недоделано, что-то забыто. Он что-то проморгал. Добряков. Но что?

Добряков вставал с постели, ходил по комнате в трусах, в туфлях. Думал. И неожиданно он начинал вспоминать, как Варя сидела вот на этом ящике. "Я стулья куплю, - думает Добряков. - Деньги теперь есть... А что сейчас делает Варя?"

Утром надо рано вставать. Надо выспаться как следует. Но Добряков не может уснуть. Он ворочается всю ночь на скрипящей кровати.

И утром идет на завод невыспавшийся, желтый. Якобсон говорит ему:

- Чего это невеселый?

- Я ничего.

- Ну, как ничего? Смотри, под глазами-то что делается! По девкам, наверно, шляешься? Весна подходит...

- Да ну тебя! - говорит Добряков. Он становится необщительным, мрачным. Он изменяется у всех на глазах.

И Варя Лугина тоже изменяется.

Она всегда была очень сильная, ловкая, подвижная. Но всегда казалась хрупкой. Впечатление это усиливали зеленые ее глаза, белокурые волосы и длинные, тонкие пальцы.

Беременность еще больше усилила это впечатление. Варя похудела, глаза запали, лицо покрылось желтыми пятнами. Она стала очень некрасивой. Варя Лугина, щеголиха и хохотунья.

Влюбиться в нее теперь было бы очень трудно.

Но Добряков, увидев ее на общезаводском комсомольском собрании, обрадовался невыразимо. Он даже покраснел от радости.

Она стояла у окна, окруженная десятком парней и девушек. Они разговаривали с ней, как разговаривал бы и Добряков, если б все пошло по-иному.

Теперь он боялся подходить к ней. Он хотел пройти мимо. Но пройти и не сказать "здравствуй" неловко. Он сказал.

Она оглянулась, посмотрела на него и проговорила весело:

- А-а... Здорово!..

Как будто ничего не произошло.

Добряков осмелел. Он подождал конца собрания и подошел к Варе.