— Заходите! — приветливо поддержал его Никифор Блазнов. — Милости прошу к нашему шалашу.
Кое-кто из публики ухмыльнулся и нерешительно взошел на ступеньки.
Ваня хватал колеблющихся за талию и деликатно подталкивал их к кассе, а Никифор, выставив голову из окошечка кассы, напустил на себя профессиональный вид и, не стесняясь отсутствием хозяина, занялся коммерческими операциями: выдавал билеты, получал деньги и быстро, привычным жестом бросал сдачу.
…К кассе подошел хозяин в коротком поношенном пальто, из-под которого виднелись темно-розовые ноги. Нисколько не удавившись деятельности друзей, он заглянул в кассу и спросил:
— Много?
— Двенадцать сорок.
— Можно начинать. Идите на места.
II
Первый номер был такой: костлявый хозяин выкатил большой деревянный шар и вскочил на него… Но шар выскользнул из-под ног, и хозяин чуть не упал.
Длинноносый брат хозяина выглянул, из-за кулис и презрительно сказал:
— Эх ты! Растепа.
— Я тебе говорил, что не надо было мне давать натощак вина: «нет — выпей да выпей». Вот тебе и выпил, — возразил хозяин.
Он снова прыгнул на шар, но шар, как пугливая лошадь, сбросил его и отбежал в угол.
— Трудно, небось? — сочувственно спросил мастеровой с синяком под глазом.
— А ты думаешь что, — с досадой сказал хозяин. — Попробовал бы сам!
— Да, это дело трудное, — согласилась добродушная публика, грызя семечки.
Порывистый подрядчик Никифор вскочил с места.
— Позвольте, я вам помогу!
Он перешагнул через барьер, подкатил шар и, взяв хозяина под руку, подсадил его.
— Ну, теперь держись за меня… Постой… Экий, братец, ты… Так и ушибиться легко.
Подрядчик обратил к публике сияющее, неизвестно по какой причине, лицо и снисходительно сказал:
— Выпивши они… Дело праздничное.
— Ничего, — отвечала публика. — В этакий праздник — да не выпить?
Хозяин, устоявшись на шаре, засеменил ногами, подрядчик, держа эквилибриста под руку, одобрительно покрикивал, а шарманка, руководимая длинноносым братом, залилась веселым галопом.
Все захлопали.
— Готово! — сказал подрядчик. — Отзвонил — и с колокольни долой. Следующий!
Длинноносый брат хозяина вышел, из-за кулис, таща на веревке собаку.
Одет он был в ситцевый клоунский костюм, помятый цилиндр и кое-где робко присыпан мукой.
Вид его вызвал всеобщее сочувствие и жалость.
— Молоденький! — сказала старуха, утирая нос платком.
Длинноносый снял цилиндр, раскланялся и начал:
— Милосиви господа и госпожа! Я умей шрезвычайни шесть демонстровать этот четвероног, котори…
— Говори по-русски, — посоветовал Никифор.
— Ладно. Вот, братцы, собака. Замечательной работы! Стреляет из пистолета, умирает по команде и отгадывает цифры.
— Да ну? — удивились в публике.
— Ей-Богу. Вот, смотрите!
Клоун разложил на земле несколько кусков картона с цифрами, раскланялся с публикой и спустил с веревки собаку.
Собака повернулась и побежала за кулисы.
— Куда она?! — закричал клоун. — Иси сюда, проклятая! Ты чего там стоишь, разиня?.. Придержи ее!..
Костлявый хозяин поймал собаку и подтащил к своему горемычному брату.
— Иси, чтоб тебе подохнуть! А-лле! Господа, назовите какую-нибудь цифру.
— Раз, — сказал, мальчишка.
— Сто семнадцать тысяч пятьсот двадцать три, — крикнул мастеровой.
— Нет, нет, чтоб одна цифра была. До десяти!
В публике подсказали:
— Один! Семь! Два! Девять! Пять! Четыре! Восемь! Шесть! Три! Десять!
Собака, ободренная увесистым пинком длинноносого хозяина, взвизгнула, прыгнула и схватила цифру 6.
— Кто сказал 6? — спросил клоун.
— Я, — пролепетал гимназист, вспыхнув от гордости.
— Вот-с ваша цифра! Собака сама взяла.
Шарманка, заведование которою, по просьбе хозяина, взял на себя гимназист, заиграла, публика бешено зааплодировала.
Ободренный успехом, клоун вынес стул, на спинке которого висел пистолет с веревкой, привязанной к курку, и сказал:
— Сейчас моя собака будет стрелять. Сейчас будет японская война двух держав. Алле!
Собака забилась под стул.
— Алле!!
Ни просьбы, ни пинки, ни угрозы не могли заставить собаку вылезть из-под стула.
— Алле, мразь разнесчастная!!
— Позвольте, я выстрелю, — предложил Иван Потапыч, искренно болея душой за клоуна.
— Пожалуйста… Сделайте одолжение.
Подрядчик встал и, потянув за веревку, выстрелил из пистолета.
Ему поаплодировали.
— Трудно? — спросил гимназист.
Читать дальше