Виктория Орти - Реквием в лиловых тонах (Цикл рассказов)

______________ * Зэевчик, поздно, у меня есть друг. (ивр.)

Они входят в МаТНаС*, забегают в раздевалки и... Марик появляется в чёрных, со стрелкой, брюках, романтической рубашке, королевских ботинках. Он причёсан и подтянут. Он - воплощение пылающего Ромео и безумного Ланселота раскрывает объятья Хлое, летящей навстречу. Хлоя, Хлоя... Твоё лиловое платье - вопль женщины, обречённой любить. Твои плечи - безумное видение пьяного поэта. Твои изгибы - укор всем домохозяйкам мира. Твои ноги... О, твои ноги, Хлоя...

______________ * Центр культуры, молодёжи и спорта. (ивр. сокр.)

Дети мои, как вы хороши в летящем танго, как много в вас жизни, сколько Света в ваших глазах и сколько Тьмы в полёте ваших тел. Я оставлю вас в тот самый момент, когда музыка застынет на мгновение, а вы метнётесь в иное измерение, превратитесь в две стремительных тени, две души, оторвавшиеся от бренного пола МаТНаСа, в ни-куда...

И только лиловое платье Хлои повешу на плечики в шкафу моей памяти.

Кукурица

или

Всё суета сует...

Ха-ха-ха, кто знает ЧТО ТАКОЕ К У К У Р И Ц А ?

...Венгры - весёлый народ, они придумали язык, который не в силах понять ни взбалмошный русский, ни озадаченный англичанин, ни веснушчатый ирландец, - этот язык состоит из непереносимого набора согласных и повтора ударений. Единственное слово, доступное разуму негениального филолога, то бишь меня - КУКУРИЦА. Да и смысл ясен - смесь курицы с кукурузой, этакий наваристый куриный суп, странного вкуса плюс лапшичка и паприка, куда же венгру без паприки...

Балатон разлёгся около ног моего семейства и широко раскинул мелководье. Несуетливо, по-курортному праздно. Яхты мелькали вдали, банальное Белеет парус одинокий воскресло, открыло ячейку номер такой-то моей памяти, выползло наружу и сладостно потянулось. Крепконогие тётки катили разномастные тележки и выкрикивали в приезжие груди, спины, ляжки, покрытые особым балатонским загаром КУ-КУ-РИ-ЦА! КУ-КУ-РИ-ЦА! КУ-КУ-РИ-ЦА!

Лень моя - царица государства с красивым именем Виктория. Ну, если не так поэтично, то... я ленива. Очень ленива. Муж мой обычно добавляет и необязательна, но тут приходит мой черёд обвинить его в шаблонном мышлении, предвзятости, использовании штампов. Так вот, даже я, преодолев сладостную лень (теплынь, запах воды, над головой - крона невероятного дерева, сон прикрыл правый глаз и поглаживает левый), даже я подняла расслабленные чресла и двинулась к той кукурицыной тётке с банальнейшим вопросом ЧТО ТАКОЕ КУКУРИЦА?

Тётка остановилась, вперила в меня цыганский бароний глаз и нагло заверещала на том самом мадьярском, многоголосом языке, понять который не в силах ни взбалмошный русский, ни озадаченный англичанин, ни веснушчатый ирландец. А тем более - я - израильтянка с солидным стажем пребывания в невероятной иврито-русской среде, с трудом осознавшая великолепие фразы в йом шиши пойдём на шук и сделаем книйот*, но так и не сумевшая её выговорить.

______________ * В пятницу пойдем на базар и сделаем покупки. (ивр.)

Я повторила баронихе свой скромный вопрос на трёх доступных мне языках, но в ответ снова получила порцию мадьярщины. Попробовала принюхаться и на нюх определить форму, цвет, ингредиенты, питательность. Ни фига. ОНО не пахло. Видно, упаковано было на совесть, дабы голодные туристы не нанюхали лишнего. Н-да.

Покупать кота в мешке, а, точнее кукурицу в упаковке, не хотелось. Пришлось мне мило улыбнуться, глянуть в безрезультатные очи, проворковать тода, геверет, хаит нехмада меод* и удалится в тень. Великолепную тень дерева, листочки которого начинали звенеть в тот самый миг, когда закат расстилал на воде нежно-бордовую дорожку - от временно умирающего солнца - к нам, бренным.

______________ * Спасибо, госпожа, птица очень хорошая. (ивр.)

Закат на Балатоне подобен закатам всего мира. Он напоминает смертным, только что хохотавшим, нырявшим, глотавшим пиццу и бурду о том, что ЗАКАТ всё равно наступит. И всего лишь несколько минут будут отделять мир, наполненный светом , щебетом, страстью от тишины. Исполненной Иным. И каждому из нас захочется - до смертного хруста в жилах - захочется вернуть то, что было всего лишь мгновенье тому назад, но Иное не пустит обратно. Не пустит.

И, слава Б-гу, вопрос ЧТО ТАКОЕ КУКУРИЦА отпадёт сам собой.

...и я придумаю радужный мир.

...Ну, зачем же так? Кому нужен этот рассказ и кому нужны эти долгие излияния души в тару чужих сердец? Ну, всё ведь просто. Да и не ново: человек умирает.

Так умирали миллиарды. Животные, рыбы, люди... Я не первый, о, далеко не первый. Им был безропотный Авель, кто-то ведь должен быть. Ну, а имени первого умирающего оленя, положившего голову на подгоревшую летнюю траву, не знает никто.