Осетров - Гибель волхва

- Поговорил? - обратился один из них, старший, тот, что когда-то спорил с Куликом.

- Послушал, - ответил Всеслав.

- Слышь-ка, Соловей! - окликнули его с другой стены. - Ты-то теперь что делать будешь?! С нами что будет?!

- Достроите храм ихний, велят от наших богов отрекаться и другим кланяться. Имя каждому новое дадут, нерусское.

- Это-то хорошо, значит, у меня баба как новая станет, - плотник засмеялся, но все другие смерды молчали, изредка постукивая по дереву секирами, - видимо, христиане и вирник снаружи следили за ними.

- Куда же Ор с Ратаем Рода-то схоронили?! - наклонился внутрь клети старший плотник. - Дряхлые ведь оба, не могли далеко уволочь! Ты их на кладбище нашел - они уже мертвые были?

- Да.

- Ох-те, горе-то. Они вон какое дело сотворили, а мы тут стучим, стараемся.

- Ты помолчи! Еще не научился делать хорошо, а уже хочешь делать плохо!

- Горе вы свое поднимаете, - медленно проговорил Всеслав, - жилище для чужих богов из чужих земель.

- Ха! - перебил его молодой смерд. - Мы-то строим, а потом - вдруг молния! Прилетел Сварожич - и... - Он осекся и уставился на что-то, появившееся позади Всеслава. Волхв обернулся: в полупостроенный храм без крыши медленно входил Кулик. Он остановился в проеме, строго оглядел плотников, волхва.

Уходя из веси, Всеслав долго слышал позади стук секир. Кулик же, вернувшись к своим, подозвал Опенка.

- Он волхв?

- Нет... Да! - поправился Переемщик.

- Где Род, он знает?

- Я видел, он накануне с Ором и Ратаем разговаривал...

- О чем?

- Не слышал, видел только.

Попин отошел, сел на бревна. Две бабы из веси принесли в миске вареное мясо, корчагу пива и несколько хлебов, разложили еду на холстине. Пьяный вирник ткнулся грязной рукой в миску, вытащил кусок мяса. Кулик поморщился, однако промолчал. Потом он проговорил что-то византийцам, вытер о холст руки, повернулся к вирнику.

- Ты русский, объясни нам: неужели они тут не понимают, что Иисус выше всех богов?! Сколько я их спрашивал, ни один не может рассказать о Велесе, Перуне, Макоши, других бесах. Я им о великом подвиге Христа говорю, но они ясных истин не понимают, держатся за деревянных идолов или - вон, показывают, солнце светит!

- Любят! - хмыкнул вирник.

- Но разум-то у них есть или нету?!

- Это народ лесной, моленья у ручья творят - дождя от него ищут. Им что хочешь говори - не разумеют. У них ума нет, объяснений и уговоров не поймут! Бить их надо, да посильнее, - и все!

Вирник обернулся, взял из рук Опенка полную кружку и, громко чмокая, выпил.

Кулик обратился к своим:

- Этот пьяный осел опять говорит, что мы поступаем тут неверно. Смердам ничего объяснить нельзя, бесполезно. Разум их еще не развит, и мир они воспринимают лишь чувствами. Добро и зло понимают лишь на самом животном уровне: холодно-жарко, больно-приятно... Это стадо без пастырей!

- Не надо слишком доверять этому воину, - произнес пожилой попин, он тоже русич. Но он и княжий дружинник, поэтому ему выгодно верить в истину христианства. В душе же он, может быть, еще больший язычник, чем все смерды.

- Пусть он язычник и лжехристианин, но говорит он верно. Мы объясняем и объясняем этим полулюдям свет истины, но они не понимают ее. Сколько уже дней и ночей я говорю им о величии и могуществе Христа, а до сих пор лишь вон тот мерзавец делает вид, что воспринял новую веру, - мотнул головой в сторону Опенка Кулик.

- Он плюнул на Рода, плюнет и на Христа.

- Да знаю я это - и плохо, конечно, что первым христианство воспринял такой человек. Но, повторяю, мы поступаем неверно, так долго уговаривая язычников. Епископ Михаил и князь Василий в Киеве за один день обратили в веру тысячи; мы же этих зверей все убеждаем, но слова наши не проникают в их тьму.

- Значит, надо остановиться и избрать иной путь, - заговорил третий попин. - Я думаю, сейчас нужно во что бы то ни стало отыскать украденного и скрытого ими кумира. Если не найдем, плохо будет. Храм святой воздвигаем, но двоеверие сохранится. Из-за страха они станут приходить сюда и покорно слушать наши проповеди, а потом пойдут в свои тайные кумирни к идолам посмеются над нашими словами.

- Правильно это, но где искать Рода?

- Волхва их следует еще раз выпытать; старики с ним говорили, он при нас извлек их из кладбища для языческого костра...

- Но он говорит, что волхвом себя не считает.

- Раз его смерды почитают за волхва, верят ему - значит, и мы можем...

- Никому они не верят, даже своим бесам!

- Зачем же тогда прятали Рода?! Нет, этот волхв особый тут человек... В Киеве был, по земле русской долго ходил. Вот если бы вместо тупого Опенка мы обратили его, все пошло бы скорее!