Лев Овалов - Помни обо мне

Постучалась. Должно быть, пришла не вовремя.

- Кто там?

Ответила. Молчание. И опять:

- Кто там?

Прячутся!

Наконец дверь открылась:

- Ах, это ты, Танюша... Заходи, заходи. А мне в Бескудниково надо. Проводишь меня?..

Мешает сейчас Таня. Но Зинаида Васильевна действительно собралась уходить. Может, и она мешает? Бог ведает, кто сейчас скрылся в чуланчике. Но с Таней Зинаида Васильевна ласкова. И вот они едут в Бескудниково.

Как ни смешно, но у Тани ни копейки. Уходя, не догадалась взять хоть сколько-нибудь мелочи.

- Не стесняйся, Танюша, я заплачу.

- Что вы, Зинаида Васильевна, за благодетельница?

- А я и есть благодетельница.

Долго едут в автобусе. Приезжают в Бескудниково, идут мимо больших домов, сворачивают в проулок. Вдоль заборов торчат кусты бурого репейника. Останавливаются у калитки.

- Подожди, Танюша, дельце у меня сюда...

Зинаида Васильевна доверяет Тане, считает, видно, своей. В палисаднике домик. Зинаида Васильевна скрывается в нем и тут же возвращается.

- Вот и все.

Выходят к станции, идут вдоль железнодорожного полотна.

- Давай походим, мне домой часам к семи, не раньше.

Переходят полотно. Пригородный голый лесок. Березки, рябинки, тополя. Зеленеют одни елочки.

- Хорошо? Весна! А я, Танюша, и впрямь благодетельница: благодетельствую истинным христианам, поддерживаю странников.

- А вам-то какая корысть?

- Христу служу, ноги господу омываю...

- Добрая вы...

- Тебе, Таня, тоже путь в странство, слаба ты для мира, беги его...

Почки на деревьях набухли, вот-вот прорвутся, дышит теплом ветерок, овевает запахами сырой земли. Обволакивают Таню ласковые слова, непонятное безволие овладевает ею. Зинаида Васильевна права, до чего же легко идти: ветерок, тепло, тихо...

Проносится мимо электричка, и Таня приходит в себя.

- Нет, Зинаида Васильевна, разве можно оставить маму?

- Как знаешь, как знаешь...

Возвращаются в Замоскворечье. Прежде чем отпереть дверь, Зинаида Васильевна стучится каким-то условным стуком. В комнате никого. Зинаида Васильевна подталкивает гостью к потайной двери:

- Поди, поди, помолись.

У Тани будто привычка уже - зайти в чуланчик, посидеть в полутьме, помечтать, поделиться мыслями с богом. Она теперь каждый раз заходит в свой тайничок.

Но сегодня она здесь не одна.

- Пришла, дочка?

Старейший преимущий!

- Помолись, помолись...

Тянет ее руку книзу. Он очень старый, "лет сто ему", говорит Зинаида Васильевна, но силы в нем много, прикоснется - и невозможно противиться: руки как железные. Таня сама не замечает, как становится на колени.

- Молись...

Отец Елпидифор кладет ей на голову руку, и странное ощущение наполняет Таню. Будто это она и не она, от всего она будто отрешена, и ничто, ничто ей не нужно.

- Господи... Господи... - твердит она, убаюкивая себя жалобными словами. - Прости. Помоги. Спаси...

Таня не очень хорошо отдает себе отчет, чего она просит у бога. Она уже не принадлежит себе, она сделает все, что прикажет ей этот неизвестно откуда взявшийся загадочный древний старик.

Таня не может объяснить, зачем ходит она к Зинаиде Васильевне. Что тянет ее в темный и душный чуланчик? Тайна, которая связала ее по рукам и ногам?..

Зинаида Васильевна не смотрит на Таню.

- Уходит отец Елпидифор!

- А я?

Таня сама не знает, как это у нее вырвалось.

Как же она останется без отца Елпидифор а? Кто поможет сосредоточиться в молитве, пожалеет без слов, утешит, не выслушав жалоб?..

- Проси. Проси, чтобы взял с собой.

- Куда?

- В странство.

Страшно и соблазнительно погрузиться в таинственный мир, исчезнуть в царстве сказок и приключений, уплыть, как капитан Немо, в глубины неведомого Океана...

- А он возьмет?

- Глупая! Проси. А возьмет или не возьмет...

Сто лет отцу Елпидифору. Восемьдесят из них он провел в странстве. Без документов, без денег, без дома. Еще мальчиком принял истинную веру, искусен был в богословских спорах, тверд на своем. Его преследовали, ссылали в Соловецкий монастырь, сидел в тюрьмах - и в царской, и в советской, скрывался в самых потаенных местах, всем истинным христианам стал примером благочестия и ревности к вере. На соборе в Новосибирске избрали Елпидифора главою всех истинно православных христиан.

Снаружи стучат: один удар, пауза, два удара, пауза, еще два удара...

- Инок Елисей и мать Раиса...

Зинаида Васильевна не ошиблась.

Елисей ничем не похож на инока, в пиджачке, в картузе - мастеровой и мастеровой, разве несколько старомоден.