Всеволод Овчинников - Город у моста (Репортажи из Англии)

Правительство тори тут же классифицировало инцидент с "Дейли мейл" как "нарушение свободы слова, то есть выпад против конституции".

Премьер-министр Болдуин заявил, что прерывает какие-либо переговоры с генсоветом Британского конгресса тред-юнионов до тех пор, пока БКТ не откажется полностью и безоговорочно от самой идеи забастовки солидарности в поддержку горняков.

Шахтовладельцы же получили от правительства благословение объявлять уволенным любой шахтерский коллектив, который откажется капитулировать на условиях администрации. Локаут, охвативший все угольные бассейны страны, вступил в действие 30 апреля.

Обо всем этом знал назавтра весь трудовой Лондон, вышедший солнечным субботним утром на самую многолюдную в истории британской столицы первомайскую демонстрацию. Около ста тысяч человек шагали по лондонским улицам с профсоюзными знаменами. Ведь никогда еще праздник пролетарской солидарности не был столь созвучен самым актуальным событиям дня.

Маршрут одной из первомайских колонн проходил мимо Мемориал-холла, где в те дни сообща заседали исполкомы отраслевых профсоюзов, входящих в БКТ. Остановившись перед зданием, демонстранты услышали, что участники собрания хором поют песню "Красное знамя".

Там, в зале, только что закончилось голосование, выразившее волю организованного рабочего класса страны: именем 3650 тысяч человек (при 50 тысячах против и 350 тысячах воздержавшихся) было принято решение с понедельника 3 мая 1926 года объявить всеобщую забастовку.

Весть об этом мгновенно облетела ряды демонстрантов и вызвала бурю ликования на митинге в Гайд-парке, которым по традиции завершился первомайский праздник.

Утро 4 мая 1926 года было, наверное, самым тихим в Британии со времен промышленной революции. Странное безмолвие нарушилось лишь щебетанием птиц в палисадниках. Обычно переполненные по утрам пригородные поезда пустовали на запасных путях. Автобусы замерли в своих парках. На портовых причалах суетились одни лишь чайки.

Строго говоря, стачка не была всеобщей. По плану генсовета прекратили работу железнодорожники, работники автомобильного транспорта, докеры, металлурги, строители и печатники. Машиностроители и судостроители должны были как "вторая волна" присоединиться к ним позже. Но и этого было достаточно, чтобы парализовать жизнь страны.

Родившиеся в первые же дни стачки Советы действия проявили поистине чудеса организованности и четкости, инициативы и выдержки. Они вели круглосуточное пикетирование вокзалов, автобусных парков, портовых причалов и складов. Они выдавали для санитарных, пожарных машин и других аварийных служб пропуска на право проезда "с разрешения профсоюзов". С помощью жен бастующих они создавали передвижные кухни, которые бесплатно снабжали пикетчиков горячей пищей. Они формировали отряды рабочей самообороны, чтобы давать отпор бандам черносотенцев,

И все же ход всеобщей забастовки показал, что правительство готовилось к такому фронтальному столкновению куда серьезнее, чем лидеры генсовета. Еще в конце 1925 года был втайне создан специальный разветвленный аппарат управления страной в чрезвычайных обстоятельствах.

Британия была поделена на десять округов во главе с гражданскими комиссарами. Для них были оборудованы командные пункты с узлами полевой связи. Одновременно велась вербовка отставных офицеров, чиновников, лавочников и других представителей мелкой буржуазии в "организацию по поддержке снабжения", на случай, если транспорт окажется парализован.

Тогда же, в октябре 1925 года, полиция совершила налет на Кинг-стрит, 16, четырехэтажный серый дом, который и поныне служит штаб-квартирой Коммунистической партии Великобритании. Почти все члены Политбюро были арестованы, подвергнуты суду и приговорены к тюремному заключению по закону 1797 года "О подстрекательстве к мятежу".

Вроде бы неслыханное дело для страны, кичащейся Великой хартией вольностей, свободой выражения любых политических взглядов! Но беззастенчивая попытка дезорганизовать деятельность молодой пролетарской партии явно была составной частью мер против будущей всеобщей стачки.

Хотя правящие классы и стращали обывателя, будто взбунтовавшаяся чернь зальет страну кровью, склонность к насилию проявили отнюдь не участники забастовки. Советы действия самоотверженно брали на себя ответственность за поддержание дисциплины и общественного порядка, всячески старались не поддаваться на враждебные провокации. К насильственным методам подавления прибегла именно капиталистическая государственная машина.