Наталья Ожогина: Усмешка бога

- Док! - выдохнул Архитектор, указывая себе под ноги.

Док медленно опустил голову.

- Опять? - сочувственно спросил он.

- Снова... - сдавленно поправила Доктора жертва террора.

Док вздохнул. Архитектор вздохнул тоже.

- Что делать, Док? Может быть, мне взять грех на душу и убить его? Я больше не могу. Мне кажется, я схожу с ума. Послушайте. - Архитектор доверительно взял Доктора за локоть и зашептал: - Я думаю, он - это воплощение злых сил.

Док тоже понизил голос:

- Вы уверены? Ведь в каждом из нас есть что-то хорошее.

- А в нем нет! - убежденно возвестил Архитектор. - И если я сейчас не решу, как мне с ним быть, я действительно могу сойти с ума.

Доктор покосился на больного. У больного стресс. Нужно было действовать. И быстро.

- Ладно, - сказал Док.

- Хорошо, - чуть подумав, усмехнулся он.

- Великолепно! - уже совсем твердо добавил Доктор.

Он энергично развернулся и упал на колени. Архитектор вздрогнул и осторожно повторил его движения. Он встал на четвереньки напротив Доктора, чувствуя неодолимую потребность гавкнуть.

- И что дальше? - осведомился он, преданно заглядывая Доку в глаза.

- А вот что! - Док твердо уткнул указательный палец в землю и закружился на карачках, вычерчивая окружность, как большой циркуль.

- Линия твоей защиты! Ваяй внутри! Никто не переступит черту. - Док встал, отряхивая песок с колен.

- Не поможет, - безнадежно моргнул глазами Архитектор, внимательно изучая круг.

- Еще как поможет.

- Док, для этого типа не существует общечеловеческих законов.

- В этом-то все и дело. Ты же сам сказал, что чувствуешь в нем посланца злых сил. Значит, себя ты видишь как представителя добрых. Что из этого следует? Что добрые силы сейчас с тобой. Начерти круг собственной рукой и будешь огражден от злого умысла.

Архитектор старательно засеменил на четвереньках, пытаясь повторить ровную линию Доктора. Казалось, линия круга рисует себя сама, используя пыхтящего больного.

- Ну как? - пытливо рассматривая пациента, спросил Док.

- Что как? - переспросил четвероногий Архитектор.

- Чувствуешь себя защищенным?

Больной зажмурился. Вникая в свое состояние, он перенес вес тела с четырех конечностей на пятую.

Доктор еще некоторое время наблюдал за недвижной фигурой, похожей на фигурку божка какого-то неизвестного племени, обряженную в полосатую пижаму.

- Док! - громкий возглас из глубины сада не вызвал даже поверхностной ряби на лице Архитектора.

Док двинулся на голос, который раздался из кустов, присоседившихся к философскому дереву. Из переплетения листьев высунулась голова Моцарта.

- А мы тут спорим! - радостно сообщил пациент с музыкальным образованием. И в его исполнении это звучало как: "а мы тут веселимся до упаду".

Кусты поддались под напором пробивающейся на свет головы Философа.

- Причем спорит он, а я просто отметаю все его нелепые гипотезы. Как может спорить человек, которому знакома мудрость многих...

- Док, - Моцарт решительно прервал начинающийся философский понос. Как вы думаете, чем отличается природа гениального человека от человеческой породы вообще?

Философ, не дожидаясь ответа Доктора, хмыкнул:

- Вы, батенька, даже не представляете, о чем говорите. Во-первых, что вы имеете в виду под словами "человеческая порода", во-вторых, тот же гений прежде всего человек. А значит, в его природе нет ничего сверхчеловеческого.

Ожерелье листьев, украшающее лицо Моцарта, заколыхалось от сдавленного смеха:

- А кто сказал, что мы сверхлюди? При ваших мыслительных упражнениях стыдно путать понятия, - снисходительно покосился он в сторону Философа.

- Лично я, - с достоинством отчеканил Философ, - не считаю себя гением.

Он медленно втянулся назад, и его лицо, не теряя выражения оскорбленного достоинства, исчезло в кустах. Моцарт же, наоборот, начал двигаться в направлении выхода из зелени, пропитанной ядом философии. Забыв о недавних прениях, он выполз с торжественно оттопыренными ушами, внимая мелодии смыкающихся листьев.

Док понимающе прислушался.

- Последний звук состоял из двух нот, - заметил он.

- Из трех, - поправил Моцарт.

- Из семи, - раздался из кустов ехидный голос Философа, которому в детстве слон оттоптал все уши.

- Нас подслушивают, Док, - подняв тонкие брови, заявил Моцарт. Предлагаю перенести нашу дружескую беседу в общество Инопланетянки. Вы не находите, что для существа, прилетевшего к нам неизвестно откуда, она очень мила?

- Да, несомненно. - кивнул головой Док, с удивлением почувствовав на своем лице гримасу умиления.