Юлия Пескова - Привет, красавица !

- А у меня только в носу! - вздохнула нестриженая скандинавка.

Глаза Соледад заблестели:

- Конечно, на языке неудобно! Особенно если целуешься. - Но ведь тогда можно и снять!

- А я хочу татуировку, - сказала другая скандинавка. - Такую же, как у Тони. - Она указала на свою подругу. - Только рисунок еще не выбрала.

- У меня их три! - махнула рукой Соледад. - А вот показать не могу. Придется снимать джинсы.

- Ой! - взвизгнула стриженая. - Смотрите, под столом кошка!

Соледад залезла под стол.

- Моя хорошая! - донеслось оттуда, и через несколько секунд она вынырнула из-под стола с кошкой на руках. - Смотрите, какая красавица! - И она поцеловала кошку в морду.

- Фу! - поморщилась нестриженая.

Кошка зажмурилась и замурлыкала. На черной лестнице нашего дома, на Васильевском, сколько себя помню, всегда жили кошки, и мы с мамой их кормили. Мне всегда ужасно хотелось взять хоть одну из них в нашу комнату, но было нельзя - из-за соседей.

- А вы знаете, - продолжала Соледад, - что во время гражданской войны люди ели кошек и собак? А еще собственные пальцы. Вначале отрубали! Потом варили!

Андре заерзал на стуле. Вряд ли его смущала тема разговора, просто Соледад слишком перетягивала на себя общее внимание. Он хотел что-то сказать, но тут к нашему столику подошла хозяйка.

- Бар закрывается, - сообщила она.

- Почему так рано? - удивился Андре.

- Так всегда, - ответила хозяйка.

Андре пожал плечами и посмотрел на меня:

- Пошли дальше?

- Куда?

- Куда-нибудь. Потанцуем.

- Пойдем.

- Отлично! Вперед! - скомандовал мальчишка.

Скандинавки по очереди зевнули и объявили, что дальше не пойдут - у стриженой болит голова, у нестриженой - хроническое недосыпание. Дорога, круто повернув, разъединила нас, они ушли, а Соледад вдруг подпрыгнула и чертыхнулась.

- Смотрите! - прокричала она, указывая на тротуар. - Блевотина! Вот это кто-то напился!

Андре скривился.

- Она меня бесит! - сказал он тихо.

Я не ответила, разглядывая вывеску бара, к которому мы подошли. Она была полустерта, словно древние иероглифы на холодном камне.

- Ну что, заходим или нет? - спросила Соледад нетерпеливо.

Немец не ответил и стоял задумчиво возле двери. Наконец он обернулся ко мне.

- Но ты мне нравишься! - сказал он вдруг.

- Заходим или нет? - закричала Соледад. Ее глаза сверкали, как два угля.

Мы зашли. Меня окутал дым, и в ноздри проник аромат марихуаны. Прыгающий свет выхватывал из полумрака парочки танцующих, замирал на мгновение на их лицах и вдруг исчезал, погружая тесную площадку в темноту.

Расталкивая людей, мы протиснулись к стойке. Соледад схватила меня за руку:

- Пиво здесь отличное!

Нам подали пиво. Андре наклонился к моему уху:

- В этом баре полно голубых. Но ты со мной, и ко мне не будут приставать. - И он расхохотался.

- Раз так, пошли танцевать, - сказала я.

Близился третий час ночи, но бар жил полной жизнью: так же гремела музыка, а бармен носился как вихрь - подавая, разливая и смешивая напитки. Я почувствовала толчок в спину: растрепанная, с безумным взглядом огромных глаз ко мне подскочила Соледад.

- Диджей - мой приятель! - горячо зашептала она. - Он сказал, что поставит фламенко, если мы с тобой станцуем!

- Я не умею.

- Будешь импровизировать!

- Какого черта я буду импровизировать, если не умею?

Ее глаза сделали три оборота.

- Не умеешь? Ты же говорила, что умеешь! - Видимо, она с кем-то меня перепутала.

- Оставь ее в покое! - сказал Андре.

Соледад замолчала, соображая.

- Нет. Одна я не могу.

- Почему?

- Не могу... Хосе! - вскрикнула она внезапно, увидев кого-то в толпе, и кинулась в пелену дыма.

- Наконец-то ушла! - сказал Андре брезгливо. - Будешь еще пиво?

- Нет.

Соледад внезапно вернулась.

- В туалете нет бумаги! - закричала она.

- Да что ты?

- Нет бумаги! - И она заозиралась по сторонам. - Захожу, а бумаги нет!

Андре положил ей руку на плечо, взглянул сверху вниз:

- Мы уходим.

- Куда?

- Домой.

- Так рано?

- На сегодня хватит.

- Я остаюсь.

- Как хочешь, - сказал Андре холодно.

В квартире было тихо - вероятно, хозяйка спала. Прокравшись на цыпочках в свою комнату, я легла на кровать и тоже уснула.

Во сне я увидела Андре. Я видела только его лицо - лицо юного эльфа, озаренное улыбкой. Он был словно создан из воздуха и света и смеялся, радуясь солнечному дню. Потом мне стали сниться ящерицы, ползающие по стене.

Я проснулась от громкого крика на соседнем балконе: два голоса - женский и мужской - обвиняли друг друга в своих несчастьях. Я открыла глаза.