Николай Пирогов - Севастопольские письма и воспоминания

Целая кавалькада отправляется в госпиталь, расположенный за полверсты от нас в так называемых бараках, бывших морских казармах. На кроватях лежат немногие раненые, большая часть - на нарах. Матрацы, пропитанные гноем и кровью, остаются дня по четыре и пять под больными по недостатку белья и соломы. Обыкновенно слышишь утешение, что после 24 октября было еще хуже.

В десятом часу начинается перевязка и продолжается до двух и трех часов. В три часа сносятся те раненые, которым необходимы операции, в одну длинную комнату, похожую на коридор, и там на трех столах разом начинаются операции по 10 и 12 в день и продолжаются, пока стемнеет, следовательно почти до 6 часов.

При перевязке можно видеть ежедневно трех или четырех женщин; из них одна знаменитая Дарья, одна дочь какого-то чиновника, лет 17 девочка, и одна жена солдата. Кроме этого, я встречаю иногда еще одну даму средних лет в пуклях и с папиросой в зубах. Это - жена какого-то моряка, кажется, приходит раздавать свой или другими пожертвованный чай.

Дарья является теперь с медалью на груди, полученной от государя, который велел ее поцеловать великим князьям, подарил ей 500 рублей и еще 1000, когда выйдет замуж. Она - молодая женщина, не дурна собой [...]. Под Альмою она приносила белье, отданное ей для стирки, и здесь в первый раз обнаружилась ее благородная наклонность помогать раненым. Она ассистирует и при операциях.

На днях я роздал по рукам по осьмушке чаю и по фунту сахару на каждого больного из пожертвованных сумм, купил чайников и вина. Женщины при нас во время перевязки поят больных чаем и раздают им по стакану вина.

Отделавшись в госпитале, мы тем же порядком отправляемся в наш каземат и садимся обедать. Обед приготовляет солдат, госпитальный повар. Два кушанья, борщ или суп и бифштекс, составляют специальность этого повара, за другое он не берется; но эти блюда он изготовляет не без шика. Кайэн и пикули, отпущенные тобою, оказались весьма кстати. Крымское вино по 30 коп. сер. за бутылку не худо. Иногда после обеда засыпаю, иногда играю в шахматы, привезенные д-ром Каде (Э. В. Каде (1817-1889)-один из ближайших сотрудников П. в Севастополе; с 1867 г. был главным врачом Мариинской больницы в Петербурге (о выдающейся деятельности К.-у Г. И. Попова); оставил интересные воспоминания о П.) в виде сюрприза. Около 8 часов кто-нибудь обыкновенно является для компании.

Перед сном я снимаю красную фуфайку и вытираюсь спиртом и потом засыпаю, пробуждаемый неоднократно кусаньем блох.

Так проходит регулярно один день за другим. Так прошло десять дней. В это время я был и в самом городе три раза. Не пугайся, нет тут ничего страшного. Когда я был на другой стороне бухты в госпитале, то одно ядро прожужжало по бухте и упало в саженях тридцати от парохода, который показался на одном ее конце. Вот все, что до сих пор я видел, или, лучше, слышал из ядер. Правда, всякий день, особливо к вечеру, слышна несколько времени канонада; наши препятствуют их работам, они - нашим, но ничего не выходит очень серьезного. Делают также ночью вылазки небольшие в их траншеи.

Жизнь, которую я веду, не позволяет скучать, и потому мне не скучно, хотя я не вижу ни тебя, ни детей. Мыслей других нет и быть не может, как об раненых; засыпаешь, видя всё раны во сне, пробуждаешься с тем же ("Нельзя не удивляться выносливости Пирогова в эти незабвенные и ужасные дни. Когда мы, после краткого отдыха в платьях, рано утром являлись на перевязочный пункт, я помню, что неоднократно уже заставали Н. И. оперирующим при помощи фельдшера, сторожа и сестры милосердия" (Э. В. Каде, No 5, стр. 82). "Нельзя еще не изумляться здесь профессору Пирогову. Этот гениальный хирург неоценим; подобного ему, по искусству и неутомимости, едва ли можно встретить; он весь привязан к своему делу, и, кажется, у него нет другой мысли, как о раненых и больных" (Г. Славони). "Профессор Пирогов уже был в доме Благородного Дворянского собрания на перевязочном пункте и осматривал больных... Сам делал операции... Я подумала, что и праздника нет этому великому мужу" (из письма сестры Общины), А. М. Крупская сообщала о приезде группы сестер Общины в Севастополь: "Нас встретил г. Пирогов. Он показал нам, как перевязывать раны и прочие необходимые приемы ухода за ранеными. Нельзя было не последовать его великому примеру: как родной отец о детях, так он заботился о больных, и пример его человеколюбия и самопожертвования сильно на всех действовал; все одушевлялись, видя его; больные, к которым он прикасался, как бы чувствовали облегчение. Солдаты прямо считают Пирогова способным творить чудеса. Однажды на перевязочный пункт несли на носилках солдата без головы; доктор стоял в дверях, махал руками и кричал солдатам: "Куда несете? Ведь видите, что он без головы". "Ничего, ваше благородие,- отвечали солдаты,- голову несут за нами; господин Пирогов как-нибудь привяжет, авось еще пригодится наш брат-солдат"... Утром сестры отправились на главный перевязочный пункт, где уже застали всех лекарей и г, Пирогова" ).