Борис Письменный: Везучий Ю Б К

Три весла, как три веселых женских груди...

Это мы в Сокольниках, с телками на лодках. Или, вот, - Виолетте Ц.:

Если ты побываешь в Китае,

Привези мне мартовских котов.

И приди ко мне и будь босая.

Я тогда же буду без штанов.

Не помню, когда, по какому случаю, но Толик есть Толик -- как он это насчет штанов выдал!

Еще вам, только одну последнюю, про Южный Берег Крыма и Черноморское Побережье Кавказа -- ЮБК и ЧПК, кто не знает. Причем, ЮБК -- мне специально посвященное, с личной моей монограммой, что характерно:

ЮБК и ЧПК -- там цыплята-табака,

Шашлычок, люля-кебаб, пляжи полны голых баб.

Я -- беспечный и босой; на губах -- морская соль.

Поцелуй -- рахат-лукум

Эфиопский шик Сухум,

Светлячки и звон цикад

В санатории ЦК.

Кто-то в номере стонал,

Не просохнет просыня.

Запах кофе, вялых роз...

Маневровый паровоз

Прокричит во тьме ночей

В перегоне до Сочей.

Под откосом -- гальки треск,

На топчане кто-то есть,

Где бутылочный прибой,

Где слипались мы с тобой...

Без путевки отдыхал -

Шени-дэда-могыд-хан!

Эх, разобрало, лучше не вспоминать. Ослепительное время было! Все-таки -- сколько хорошего было -- мы с Толиком , загорелые в дупель, шагаем по бляжу, обжигаем пятки, переступаем через тюленей. Завидим кадра -- бросаем ей мячик; она, конечно, ловит, согласно рефлексу, и -- человек наш!

Или, в Гурзуфе, широким неводом бредем по бордюру. Коронный номер был -- девицу догнать, перегнать, запыхавшись, отвалить с облегчением, если страшнее атомной войны. Даже лучше, когда страхуила -- стараться цеплять не надо. Иногда везло -- попадалась одинокая, мечтательная, интересная. Толик, как всегда, заговаривать стеснялся, а я -- запросто. Подходил, спрашивал невзначай: - Как просматривается акватория порта? -- или -- Как у нас с обстановкой на рейде?

У меня талант просто такой -- никогда наперед не знаю, что скажу, бросаюсь на жертву, текст выскакивает сам по себе. Толик подтягивается с авоськой абрикосов и сушнячком. Или, идем к Изабелле на льду или -- к кадушке пива, где всегда можно было разживиться воблой и попрошайничать не возбранялось.

Наколотый алкаш один над душой стоял и хрипел: - П-пенцы, пп-енцы оставьте...

После обеда, в жару, если не спали, на пятачке у почты тусовка шла вялая -- пока в животах наших урчали свиные фрикадельки. Курили, трепались. Среди прочих обычно присутствовал Махмуд-Оглы -- умнейший чувак, кандидат каких-то наук, большой страдатель по женской части. Чуть не рыдал, напевал на модный тогда мотив Рио-Риты: - В десятым бочкам есть красивм бабм...

И все шли к бочкам -- к спальным палатам комсомольского лагеря Спутник.

Махмуд мне научно объяснял наколку на груди алкаша: - Нет в жизни счастья!

Он говорил, что счастья, верняк, нет, но достаточно иметь две мечты: No1 -- близкую и возможную и No2 -- недостижимую.

Я интересовался: -- Какая твоя No 2, если не секрет?

Махмуд говорит, почти шепчет: - Всех перепилить на спутниковском пляже.

- А No1?

- Да мне, хоть какую чувишку зацепить!

Вот, бедный, но мечты не бросал!

Тогда, думаю, мы были очень близки к построению коммунизма в ЮБК. На отдельно взятом пятачке Гурзуфа. И все словечки наносные эти -- тусовка, запредел, с понтом... котировались лет сто назад у нашенской шпаны. Кто мог бы подумать, что сегодня, это официально принято -- аж в центральной печати, черным по белому -- Тусовка в российском парламенте, губернаторский запредел... Плагиат -- лучший комплимент. Мы, к твоему сведению, Толик, просматриваем иногда российские газетки в Америке. Интересуемся? Врать не буду, что интерес горячий. Просто любопытно, потому что знакомое. Что нам -о Руанде-Урунде заботиться!

Пардон за лирическое отступление. Это я совсем, как Лев Толстой, не сдержался. Для нас, свеженатурализованных, темы Там и Тут -- хороводом ходят, что шерочка с машерочкой. Избежать невозможно!

Сейчас, следите -- плавно перехожу с видиокамерой на террасу, чтобы в общем плане наши кондоминиумы над Гудзоном были видны. Корты , бассейн... Скучаю я, конечно, за Черным морем, но и в Штатах у нас есть, где окунуться.

В Америке все получилось - точняк, как мне нагадала цыганка на Курском. Я их шатию-братию обычно за квартал обходил; но, когда насчет подачи на выезд задумался -- решился. Позолотил ручку. Синенькую дал -- пятерку -первое, что в кармане попалось. Усатая завела меня за табачный киоск и, как я тогда думал, стала на уши лапшу вешать -- Дальняя дорога, Собственный дом... и тому подобное.