Алексей Писемский: Хищники

Андашевский (в свою очередь тоже вспыхнувши от последних слов Марьи Сергеевны). Тут не об унижении говорят, а то, что, женясь на тебе, я, при моем высоком посте, не буду иметь жить на что! Я слишком беден, чтобы вести жизнь женатого человека.

Марья Сергеевна (крайне удивленная этими словами). Как ты беден?.. Ты жалованье огромное получаешь и кроме того у меня в доме получил триста тысяч капитала - бедный какой!..

Андашевский (еще более покраснев). Послушай, ты, наконец, выведешь меня из терпения этими тремястами тысяч! Ты говоришь о них на каждом шагу и сделала то, что об этом все газеты трубят!.. Понимаешь ли ты, какое зло мне можешь принести этим; а между тем это были казенные деньги, которые я случайно получил у тебя на квартире.

Марья Сергеевна. Ах, боже мой, скажите, пожалуйста, какую дуру нашел, в чем заверить хочет! Зачем же ты в записке своей, которую прислал мне об этих деньгах, прямо просил меня, чтобы я поберегла твои деньги?.. Казенные деньги ты не стал бы называть твоими.

Андашевский. В записке к тебе я и казенные деньги мог назвать своими!.. Это не официальная бумага! Но где ж у тебя эта записка?.. Разве цела еще она?

Марья Сергеевна. Цела и спрятана!

Андашевский. Отдай мне ее сейчас же.

Марья Сергеевна. Нет, не отдам.

Андашевский (удивленный и взбешенный). Как же не отдашь?.. Ты не имеешь права не отдать мне ее, потому что она у тебя может быть украдена; ты можешь умереть одночасно, и ее опишут вместе с другими вещами, а я со всех сторон окружен врагами и шпионами, которые изо всего готовы сделать на меня обвинение.

Марья Сергеевна. Зачем же мне умирать? Ты, вероятно, желаешь этого, а я нет!.. Украсть у меня этой записки тоже никто не украдет: я ее далеко берегу!

Андашевский (показывая на шифоньерку). В этой шифоньерке, конечно?

Марья Сергеевна. Нет, подальше!

Андашевский. Никак уж не подальше!.. Где у вас ключи от нее?

Марья Сергеевна. Ключи потеряны! (При этом она поспешно закрывает руками одну из подушек своих.)

Андашевский. Вот они, видно, где! (Засовывает руку под ту же подушку.)

Марья Сергеевна (кричит). Не дам я вам ключей!

Андашевский (весь красный). Нет, дадите!.. (Вытаскивает из-под подушки руку Марьи Сергеевны, в которой она держит ключи, и начинает отнимать их у нее).

Марья Сергеевна (кричит на всю квартиру). Не дам, - пустите!

Андашевский (тихим, но вместе с тем бешеным голосом). Если ты мне сейчас же не отдашь ключей и не возвратишь записки, я убью тебя, - слышишь! (В это время раздается довольно сильный звонок. Андашевский тотчас же оставляет руку Марьи Сергеевны, которая, в свою очередь, убегает в соседнюю комнату и кричит оттуда.) Я не отдам вашей записки!.. Я напечатаю ее!

ЯВЛЕНИЕ VIII

Андашевский (один и заметно сконфуженным тоном). Какую величайшую неосторожность сделал я тогда, что посвятил эту дуру в мою тайну!.. В голову совершенно не пришло, что я должен с ней непременно буду поссориться; а между тем у себя на казенной квартире неловко было принять этих господ!.. Ее непременно кто-нибудь тут учит и поддувает, а то она, по своей бестолковости и беспамятливости, давно бы все забыла... (Подумав немного.) Делать нечего, надобно ехать к Ольге Петровне, признаться ей во всем и посоветоваться с нею.

Входит Даша.

ЯВЛЕНИЕ IX

Андашевский и Даша.

Андашевский (ей). Кто это звонил?

Даша. Владимир Иваныч Вуланд.

Андашевский. Понимаю теперь, откуда все это идет!.. Проводи меня черным ходом.

Даша. Пожалуйте-с!

Уводит Андашевского.

ЯВЛЕНИЕ X

Из дверей в залу входит Владимир Иваныч Вуланд.

Владимир Иваныч. Господин Андашевский, кажется, изволил здесь быть!.. Посмотрим, посмотрим, какая это записочка его!..

Потирает с удовольствием руки.

ЯВЛЕНИЕ XI

Владимир Иваныч.

Входит Марья Сергеевна, сильно расстроенная.

Марья Сергеевна. Здравствуйте, Владимир Иваныч!

Владимир Иваныч. Что это вы больны изволите быть и как будто бы чем-то расстроены?

Марья Сергеевна. И больна и расстроена!.. У меня был сейчас Алексей Николаич.

Владимир Иваныч (склоняя голову). Был; значит, приезжал!

Марья Сергеевна. Приезжал, и то себе позволил, что я понять не могу: я спросила его, что правда ли, что он женится на Ольге Петровне Басаевой. Он запирается. Тогда я, как Вильгельмина Федоровна мне советовала, сказала ему, чтобы он на мне женился; боже мой, взбесился, вышел из себя и стал мне доказывать, что он не может на мне жениться, потому что беден, и что даже те триста тысяч, которые он получил при мне, не его будто бы деньги, а казенные!