Алексей Писемский - Уже отцветшие цветки

Я сидел молча и потупившись, чувствуя невыносимое озлобление на Рухнева за его бесстыдство, наглость и лживость.

Он это заметил и проговорил:

- Вы мне тоже, может быть, не верите?

- Не верю! - ответил я ему строго.

Рухнев усмехнулся.

- А верите ли тому, что я буду оправдан?

- Этому верю!

- Почему?

- Потому что Фемида вообще, а у нас в особенности, слепа.

- Это так, так!.. - весело подхватил Рухнев.

На том наше свидание и кончилось.

Прошло лет десять. Я жил уже в Петербурге и, идя раз по Невскому, встречаю Рухнева в толстом, английского покроя, внушительном пальто, в сапогах на пробковой подошве, в кашне из настоящего индийского кашемира, в туго надетых перчатках, в шикозной круглой шляпе, - и при этом самодовольство светилось во всем его лице. Узнав меня, Рухнев протянул мне почти дружески руку, которую я, делать нечего, пожал.

- Зайдемте к Палкину позавтракать... Отличнейший там делают салат из ершей! - пригласил он меня сразу же.

Я отказался.

- Вы знаете: я с этими господами, которые, помните, упрятали меня в острог, порасквитался немного: одного, милостию божией, причислили к запасным войскам, а господина полицеймейстера и совсем по шапке турнули... Он, полячишка, чересчур уж не скрывал своей любви к родине, - тараторил Рухнев.

- И все это вы устроили? - спросил я.

- Отчасти! - отвечал он хвастливо. - Я в подобных случаях ни у кого еще в долгу не оставался!..

- А сами вы оправданы судом? - кольнул я его.

- Оправдан, если хотите, - отвечал Рухнев уж скороговоркой, - но подвергнут там... этому нашему великомудрому изречению: Оставить в подозрении.

- На службу поэтому вы поступить не можете! - продолжал я язвить его.

- Разумеется, - воскликнул он, - но я об этом нисколько и не жалею: нынче столько открылось частных и общественных деятельностей, что всякий неглупый человек может не бояться, что он умрет с голоду!.. Я в новых учреждениях имею даже не одно, а несколько мест...

В это время густо шедшая толпа разделила нас, и я видел только, что Рухнев, приветливо кивнув мне головой, завернул в палкинский трактир, я же невольно подумал про себя: "Ну, не поздравляю эти общественные и частные деятельности, которые приняли господина Рухнева в лоно свое".

Опасение мое оправдалось впоследствии: Рухнев оказался одним из первых в многочисленном списке обворовавших свои учреждения, я - увы! - приговора своего он не дождался и отравился в тюрьме, очень испугавшись, как меня уверяли, нового суда: отписываться и отговариваться он умел, но явиться и оправдываться перед глазами целой публики - сробел!

ПРИМЕЧАНИЯ

УЖЕ ОТЦВЕТШИЕ ЦВЕТКИ

Капитан Рухнев

Впервые напечатано в "Газете Гатцука" за 1879 год (NoNo 2 и 3) с подстрочным примечанием к первому заглавию: "Это ряд рассказов из жизни и типов 40-50-х годов". О том, что "Капитан Рухнев" открывал серию рассказов из прошлого, Писемский сообщал и переводчику своих произведений на французский язык В.Дерели: "Рассказы такие по мере воспоминаний из моей прошлой и довольно уж длинной жизни я буду продолжать и ради чего озаглавил их: "Уже отцветшие цветки" (А.Ф.Писемский. Письма. М.-Л. 1936, стр. 403).

Однако этот замысел не был выполнен. "Капитан Рухнев" остался единственным рассказом этого цикла.

В настоящем издании воспроизводится текст первой публикации.

М.П.Еремин