Андрей Платонов - Деревянное растение

Андрей ПЛАТОНОВ

ДЕРЕВЯННОЕ РАСТЕНИЕ

ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Пожалуй, не нагрешу против истины, сказав, что знаменитый Дом Герцена на Тверском бульваре, он же булгаковский МАССОЛИТ-"Гри6оедов" (завидна судьба-история этого старинного особняка!), для многих студентов размещенного здесь Литературного института в большей мере был и остается Домом Платонова. В этих же стенах Андрей Платонов жил и работал двадцать лет, и еще до середины 70-х на втором этаже флигеля, в соседстве с учебными аудиториями, сохранялась в неприкосновенности вдовой и дочерью писателя обычная московская квартира гения отечественной литературы двадцатого века.

Впрочем, еще и в те недавние времена, пока провидческие книги писателя были спрятаны от нашего наряда в спецхраны архивов и библиотек, гениальность Андрея Платоном считалась столь же очевидно-абсурдной, сколь доказательство теоремы Ферма. Как будущие "литрабы", мы платоновское творчество проходили по разделу "советская проза 20- 40-х гг.!"-полубегом, в предзачетной спешке, по учебнику-хрестоматии для гуманитарных вузов, где в труху было пережевано, что нам следовало усвоить. Но в оттепельные шестидесятые Дом Платонова успел приоткрыться - пусть и ненамного, однако щелочка осталась, манила, и соблазн "случайно" обознавшись дверью проникнуть в этот Дом был велик...

Тяготы жизни не приучили вдову писателя Марию Александровну к доверчивей открытости, и все-таки особенно упрямых поклонников Платонова она пускала в квартиру, дарила беседой, давала читать-под залог студенческого билета или на честное слово - платоновские книги и журналы. Литинститутское начальство мало все-Мария Александровна сетовала: ректор не раз призывал ее "прекратить свои ликбезы". Запреты, понятно, цели не достигали - слишком притягателен был Дом Платонова. Андрей Платонович, переехав в Москву, поселился в этой квартире тридцатилетним сложившимся писателем, автором нескольких книг. Но работу над "Чевенгуром" завершал здесь. И очерки,

вызвавшие великодержавный гнев, и повести "Котлован" и "Ювенильное море", и рассказы "Такыр", "Возвращение", "Фро", "Одухотворенные люди", роман "Джан" и десятки других повестей, рассказов, пьес - тоже здесь. Полная трагизма жизнь Платонова оживала в медленных воспоминаниях Марии Александровны: чудовищный гнет многолетней травли, арест и гибель сына Платона (Гоши, Тотика, как называл его отец), нищета, война, болезнь-здесь, до последнего январского дня 1951 года.

В конце концов, институт при помощи СП выхлопотал для вдовы и дочери Платоном отдельное жилье и взял весь флигель: квартиру писателя перепланировали, разворотили старинный камин и растащили изразцы на сувениры, а кабинет Андрея Платонова - с чугунным балконом, опирающимся точеными ножками о тротуар Тверского бульвара, - занял декан заочного отделения...

В начале 80-х я приходил к Марии Александровне в дом на углу Малой Грузинской и Большого Тишинского, в ее крохотную комнатку, где еле поместились кожаный диван Платонова, принявший его последний вздох, и массивный письменный стол-бюро, в многочисленных ящиках которого некогда десятилетиями лежали невостребованные рукописи. Приходил уже не студентом, не гостем: долгими уговорами, заручившись ходатайством известных писателей, убедил Марию Александровну не скрывать дальше записные книжки Андрея Платоновича, плотно набитые в картонную коробку, -разобраться в заметках, датировать их, снять копии... За полтора года эта работа была нами сделана. Необходимые пояснения к текстам даны в конце книжки. Эмоции тоже спускаю: вообрази, читатель, что сам ты одним из первых заглянул в рукописи гения, а после, вникнув уже в платоновские записи и по достоинству оценив их пророческий смысл, представь, каково было прочитать такое в годы всесоюзной эйфории и повального запрета любой живой мысли. Понимая, что шансы почти нулевые (тогда существовало вето на появление "новых" художественных произведений многих ушедших писателей, в том числе и Платонова), мы все же решили рискнуть - подготовили для печати подборку наиболее интересных текстов (ведь не "художественное произведение" -всего-навсего книжки записные!). Понятно, и записи к не изданным у нас повестям и роману включили, в расчете на редакторское неведение, и откровенный "непрохадняк" - чтобы красному карандашу и ножницам был" где погулять. И почти половину подборки удалось в два приема напечатать в писательском еженедельнике ("Литературная Россия" № Г82 и № 2Г83). Пусть и с ощутимыми потерями. Вторую публикацию Мария Александровна уже не увидела... Только шесть лет спустя в "Огоньке" (№ ЗЗ'89) вышло все, отсеченное прежде.