Евгений Карнович - Очерки и рассказы из старинного быта Польши

— Садись здесь, подле меня, — нежным голосом сказала княгиня равнодушному гостю, показывая ему рукою на позолоченное кресло.

Шляхтич сделал несколько шагов вперёд, пристально смотря на княгиню. Её пышная красота, в полном разгаре цветущей молодости, взяла верх над суровостью шляхтича, он не утерпел, и низко поклонившись княгине, схватил её ручку и невольно, но крепко поцеловал её.

— Ты приехал сюда прямо от моего мужа? — спросила княгиня, насупив немножко свои тоненькие брови над глазками, покрытыми блестящей паволокой.

— Прямо от князя, яснеосвещённая пани, — отвечал отрывисто шляхтич, желая со всей неумолимой строгостью исполнить данное ему поручение, а между тем бессознательно растерявшийся под обаятельным взглядом красавицы.

— А что, есть от князя письмо?

— Письма от князя нет никакого, он дал мне только одну записочку, да словесные поручения к вашей княжеской чести.

— Это значит, что он сделал тебя своим уполномоченным… — перебила с презрительной насмешкой княгиня. — Нечего сказать, хорошо поступает со мною мой достойный супруг!.. Он бросил меня на произвол судьбы, а сам, как говорится, гоняет ветер в поле или веселится напропалую и без толку проматывает своё состояние, а между тем ещё сердится на меня за то, что я просила короля назначить над ним опеку!..

При этих словах кровь прилила к лицу честного шляхтича. Он удержал однако порыв своего гнева. Сперва он закусил губы, а потом, спокойным и ровным голосом, принялся отвечать княгине против её нападок на князя.

— Сколько я мог заметить, — возразил шляхтич, — супруг вашей княжеской милости находится в полном рассудке, и поэтому никакой опеки учреждать над ним нет надобности… Он честно служит родине своей кровью и, как я знаю, готов служить ей и последним грошем, который у него останется после забора его имений по королевскому повелению… Сам же князь вовсе не веселится: ему теперь не до того, но он только угощает своих приятелей и гостей, в благодарность за их доброе расположение…

— Хорош мой защитник и покровитель!.. — запальчиво перебила княгиня, — он даже никогда не бывает у себя в доме!

— Бывает ли он у себя в доме или нет, это всё равно для вашей княжеской милости, — сурово заметил шляхтич. — Знайте, ясная пани, только одно, что где бы князь ни был, он всегда и везде дорожит честью своей супруги, и я приехал сюда за тем, чтобы забрать с собою того, кто, живя в здешнем замке, вредит доброй молве о вашей княжеской милости…

Побледневшая от злобы княгиня вздрогнула и бросила грозный, заискрившийся взгляд на смелого шляхтича.

— Может быть ты и мне лично привёз какое-нибудь приказание?.. — прерывающимся от гнева голосом спросила княгиня; и в это время её высокая грудь то поднималась, то опускалась, под лёгкой, полупрозрачной тканью.

Чешейко молчал, смотря не без волнения на раздражённую красавицу.

— Что же! говори! — настойчиво сказала княгиня.

— Если вашей княжеской милости угодно было самим заговорить об этом, то я должен передать вам желание князя, чтобы его супруга, для прекращения недоброй о ней молвы, немедленно пошла на житьё в монастырь, как это обыкновенно делают все наши знатные пани, когда мужья их отправляются в далёкий поход…

— Ты забываешь с кем говоришь!.. — с гневом вскрикнула княгиня. — Я дочь и внука гетманов, я сама сумею сберечь свою честь!..

И княгиня, в припадке запальчивости, схватилась за хрустальный графин.

Чешейко слышал уже не раз о том, до какой степени забывалась своенравная княгиня в порывах сильного раздражения. Шляхтич смекнув, что самая крошечная, самая беленькая ручка может в сердитую минуту хорошо хватить графином по лбу, уклонился немного в сторону, а княгиня между тем, опомнившись от излишней вспышки, начала наливать из графина в стакан воду и выпила её до последней капли, желая показать, что она вовсе не думала вооружаться графином.

— Разве со мной можно распоряжаться так, как распоряжаются с простой служанкой?.. — надменно спросила она у шляхтича, уставив на него свои большие, огненные глаза.

— Я не имею никакого права рассуждать об этом, — кротко заметил шляхтич, кланяясь почтительно княгине, — моё дело — исполнить только приказание князя.

— Наперёд однако тебе следовало подумать, удастся ли ещё исполнить такое приказание… — перебила княгиня.

— Я думаю, что удастся, — спокойным голосом возразил шляхтич, брякнув саблей.

— Так ты в самом деле думаешь, что тебе удастся исполнить то, зачем ты сюда прислан? — с гордостью и с изумлением спросила княгиня, и её громкий, судорожный смех раздался на всю комнату. — Нет этого никогда не будет!.. — добавила она, топнув о ковёр своей маленькой ножкой и погрозив шляхтичу беленьким пальчиком.