Михаил Поликарпов - Жертвоприношение, Откуда у парня сербская грусть

Вскоре в дом заваливает шумная компания, в массе своей - в зеленой униформе. Тут не все - часть на Олово, на "положаях". Я сначала не понимаю, где это и что значит "олово". Никаких "шварцнеггеров" не видно - так, обычные парни, среднего роста и телосложения, три человека в синих джинсовых куртках. Люди возбужденно обсуждают проблемы постановки мин, точнее - борьбы с ними. Они сыплют незнакомыми терминами - "кукуруза", "паштет". В этом слэнге мне знакома только "растяжка". Вторая тема - доброволец Крендель попал сегодня под обстрел снайпера. Удачно, пули прошли мимо, пару раз выбивая искры и крошево из асфальта совсем близко от него. Крендель - это невысокий курчавый парень в рубашке и джинсах, он в Боснии дольше всех - с девяносто второго. Я замечаю, что люди в униформе также различаются - тут находится и два наших ооновца. Унпрофоровцы, как их здесь зовут. Офицер, капитан Олег, сегодня устраивал тренировку-соревнование с французами по разминированию. Похоже, что он выиграл - нашел и разминировал все, что поставили натовские коллеги.

Добровольцы рассказывают историю появления здесь ковров. Где-то в конце мая они провели хулиганскую операцию, совершив дерзкий налет на ковровую фабрику, находящуюся на нейтральной территории в Сараево. Мусульмане такой наглости не ожидали и "проспали" рейд, но русские смогли проникнуть на заминированную фабрику и даже вывезти на грузовике хранившиеся там ковры.

В тот же вечер я "приявился" - зарегистрировался. Получил новенький карабин СКС югославского производства, который и стал очищать от смазки. Такой карабин зовется "папавка", официальная же марка - М59/66. Раньше дел я с ним не имел. Знакомый мне автомат Калашникова дали через пару дней. Знаю, читатель прокомментирует - "повысили".

Получаю от ребят инструкцию на ночь - если кто-то молча пытается войти в дом - стреляй без предупреждения. Ночные незваные гости здесь могут пожаловать только с "другой" стороны. База, где находятся русские добровольцы, располагается сразу же под крутым склоном высоты, дальше идет только нейтральная полоса.

Вечером на склоне Дебелло-Брдо сверкают светлячки. Иногда их берут на прицел, принимая за огоньки сигарет прячущихся в зарослях диверсантов. Днем в небе над Сараево видны гирлянды хлопков - это НАТОвские самолеты отстреливают тепловые ловушки, страхуя таким образом свои полеты над городом.

Через пару дней сделал свою первую "экскурсию". Один матерый боец, по кличке Жириновский, сводил новичков, и меня в том числе, к центру города. (*Владимир Бабушкин, погиб в марте 1998 года в России.)Проходим по Еврейскому Кладбищу, обходим простреливаемый открытый участок огородом. Следующий - пробегаем. Мне выпадает бежать третьим... Снайпер может успеть пристреляться. Ну, ничего. Проскочили. На домах висят "смертовницы" листовки с указанием имен погибших и дат их жизни. Спускаемся ниже и оказываемся среди многоэтажных домов. Опять бежим через простреливаемый участок, он начинается сразу за укрытием - небольшой стеной, сложенной из красного кирпича без раствора. Затем мы идем через подземный гараж и попадаем в "прифронтовой" дом - в буквальном смысле этих слов. Где-то внизу, на первом или втором этаже, находится положай - сербская огневая точка, укрепленная мешками с песком. Несколько сербских бойцов, два пулемета - в том числе чешский "Бренн". На стенах наклеены цветные картинки, в основном девушек, вырезанные из журналов. Невооруженным глазом виден французский пост - в бинокль в деталях разглядели белый танк на пневмоходу с маркировкой "UN". Башня его повернута в нашу сторону. UNPROFOR, то есть "United Nations Protection Force", фактически защищает здесь мусульманские позиции. Выясняем, что перед домом и на его крыше установлены мины. Поднимаемся выше, где лучше обзор. Этот дом обстреливается мусульманами с двух сторон - с тылу стреляют с возвышенных мест Еврейского кладбища. Постоянно гремят выстрелы, как будто бы кто-то молотком забивает гвозди. Перебегаем от стенки к стенке, быстро минуя оконные пролеты. Я поднимаю брошенную прежними хозяевами за ненадобностью книгу по истории. Тем же путем возвращаемся назад. Замечаю, что новички - к которым отношу и себя, еще не освоившие основ сербского, пытаются общаться с сербами на странной смеси всех языков, им известных, белорусского, украинского, английского. Они полагают, что существует только два языка - русский и иностранный.

Один из добровольцев - Петр (далее - "Крученый", сам он с Западной Украины), бывший в отряде в тот момент за старшего, взглянув на меня в первый же день, сказал, что уже встречал меня в Боснии ранее. Мой дух уже был здесь??? "Этого не может быть, я тут впервые", - ответил я и тоже согласился, признал, что лицо Крученого мне знакомо. Стали вспоминать различные точки бывшего СССР, где мы могли пересечься. Не нашли. Разгадка пришла через несколько дней. Я сфотографировался на сербскую военную книжку. "Надень мои очки, глянь в зеркало - и сравни это с моей фотографией,"сказал я. Оказалось, что мы были очень похожи, а когда одинаково очень коротко постриглись и побрились, то были почти как близнецы. Петруха был лишь чуть ниже, плотнее, в левом ухе у него - белая серьга (единственный сын в семье).