Владимир Померанцев - Оборотень

- Ну что же,- кисло сказал я, не будучи еще в состоянии освоиться со всем, что услышал,- к Меченому так к Меченому. Идемте. Раз вы духовный пастырь, так ведите меня...

Этот разговор с Мишей Онуфриевым был первым и последним веселым разговором в Сохатовке. Дальше уже ничего веселого не было.

МОЛОДАЯ

Я делал вид, что пишу, но непрерывно наблюдал за хозяйкой. Ее можно было посчитать сумасшедшей - настолько все ее движения казались бессмысленными.

Она посадила в печь хлебы, а потом то и дело подходила к ведру с холодной водой и мочила в ней руки.

- Зачем это вы? - не выдержал я.

- Чтоб пропекся,- объяснила она.

- А это зачем? - снова спрашивал я, когда она отрезала от хлеба почерневшие корки и с отвращением долго жевала их.

- Чтоб уродился здоровенький...

Ольга относилась ко мне без любопытства, ни о чем не заговаривала, отвечала не глядя и односложно. Так она держалась со всеми, даже с собственной матерью, то и дело забегавшей к ней по разным хозяйственным надобностям. Зато я сразу оценил ту небрежность, с которой она оставила на виду свою жизнь. Женщина ни в чем не стеснялась меня и не интересовалась впечатлением, какое откладывают во мне ее слова и поступки. Это позволяло мне открывать много диковинок.

Она готовилась вынуть хлебы из печки, но увидела в окно, что к ней идет мать, побежала в сени и заперла дверь. Мать застучалась. "Пожди",подошла Ольга к двери, но не сразу открыла, а вынула сначала лопатой хлебы. Я с недоумением проследил эту сценку и, конечно, не смог подавить любопытства.

- Чтоб калач не опал,- охотно объяснила мне вошедшая мать.- Когда курицу режем, хлеб вынимаем или из погреба пищу несем,- нельзя, чтобы люди входили,- растолковала она и весело, не в пример дочке, добавила: - Ты останься у нас - враз будешь ученый.

Мать принесла Ольге рассолу. Поставив его, она хотела тут же бежать. "Сядь",- строго напомнила Ольга. Мать на минутку присела и сказала мне с грустным юмором:

- Видишь, какая у меня дочка опасливая. Боится, как бы мать мира из дома у нее не забрала.

Мне жаль было Ольгу. Молодая, красивая, а никогда не расхмуривалась, не улыбалась. Чувствовалось, что она живет в страхе за роды, за ребенка, за неизвестное, против чего надо быть начеку.

Мать тайно от дочери рассказала мне историю ее странного брака.

Меченый женился на ней вдовцом, тридцати пяти лет. После смерти первой жены он семь лет ходил бобылем, потому что ни одна девка не решалась выходить за него. Тогда он обратился к миру, и мир повелел выйти за него первой же девушке, которую он поймает бросающей катанок в новогоднюю ночь. Он поймал Ольгу. Она запротивилась, уверяла, что катанок упал носком к избе, а не в сторону и, значит, ей не суждено выходить замуж в этом году. Меченый свистнул парней, и парни установили, что Ольга кривила,- катанок лежал к ее дому задком, а носком глядел в улицу.

Ольга упрямилась. А мир сказал: "Раз загадывала - на себя и пеняй". Мир настоял на справедливости.

Ольга обвенчалась, и ей стали завидовать. Меченый отделился от отца, получил лошадь, коров, срубил себе дом, взял в работники младшего брата, стал ездить в города за товаром, добираясь до Витима и Лены. Ольгу он заласкивал, холил, привозил ей подарки. И девки стали говорить, что Ольге вышла удача, что несчастье может не подступиться до Меченого еще тридцать лет, а все хорошие годы она проживет в добре и прибытке. Но сам Меченый не верил в устойчивость дел, в крепость начавшейся жизни. Не доверял миру в доме, приплоду скота, сбору ореха, прочности своего очага. Он втайне думал, что судьба хитрит с ним, обманывает его мнимым покоем, завлекает в покой, а тем временем что-то готовит исподтишка... И чем больше у него было удач, тем подозрительней он становился к ним...

Посчастливилось ему купить Ольге в Киренске розовые рисованные валеночки, каких нигде не катали в лесах и, может быть, в самом Иркутске валяли,- молча дал их жене, а у самого в сердце тревога: не в этих ли валеночках любовь убежит, не на них ли его ловит судьба...

Выстругал ему брат пол во всем доме, заровнял половицы, как стеклышки,- Меченому и любо и страшно глядеть: а не выскоблено ли из дома благословение, не ушло ли оно вместе со стружками... Сказала ему жена, что затяжелела, Меченый вздрогнул от радости, но тут же и застрашился...

У нее родинка на левой груди... Сама видит ее... Не к добру это, нет... Разродится ль она?.. Тогда крест на всей жизни... Первая жена от бога дается, вторую человек сам находит себе, третью к нему подсылают...