Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

Таинственная тьма, так волнующая меня вчера, полностью теперь рассеялась, и в тусклом фиолетовом свете утра открылся огромный плоский участок с высохшими тыквенными плетьми, дальше ряды парников в земле, с прорванной пленкой, тоже покрытой серебряной изморозью, - "утренник" был крепкий!

И тут наконец визгнул на гвозде запор и из темноты будки вышел хозяин. Плотный, основательный, но маленький, в каком-то темном рубище, в меховой безрукавке, в галошах на серые шерстяные носки. Главной примечательностью его облика была огромная голова - "котел", я бы сказал, и почти без шеи! А в лице его выделялся нос, формой и размером напоминающий кабачок, но слегка подмороженный, рыжеватый, с крупными оспинами. Глазки были примерно как у налима - маленькие, черненькие, веселенькие, прямо по бокам носа.

- Ну, привет тебе, привет! - Он протянул ко мне миниатюрные руки (сразу две!). - Ну, я вчера Варваре сказал - вылитый Егор!

"Чего же ты мне-то этого вчера не сказал?" - подумал я, но усмешку сдержал.

- Чего - я слышал - плохо заводится у тебя? - Он кивнул на мою машину в конце ограды, всю покрытую небывало крупными каплями росы.

"А что, пора уже заводиться?" - хотел съязвить я, но сдержался, тем более что заводилось вчера, когда я отгонял машину от ворот, действительно очень хреново. Озабоченность вытеснила всякую иронию.

- Ты ж, наверное, искупаться хочешь поехать? - вдруг радушно проговорил он.

"Странно, - я не сдержал удивления, - почему это он думает, что в такой заморозок я хочу именно искупаться?" Куражится, надо думать, ведь отец радостно предупреждал меня, что его друг Платон - мастер ядовитых проделок с абсолютно тупым и добродушным лицом! Видимо, это и происходило!

- Да вот чего-то зажигание барахлит, - солидно сказал я, - сначала бы надо разобраться.

- А-а-а, ну смотри, - равнодушно произнес он и побрел куда-то в сторону. Видимо, единственный интерес я представлял для него как предмет утонченных его розыгрышей. - А то хочешь, на своей тебя довезу? - Азарт в нем, видимо, побеждал все прочие чувства.

Я понял, что сейчас единственный способ продолжить общение с ним (а значит, и со всеми остальными) - это участвовать в том, что он предлагает, а для выигрыша делать вид, что делаешь это с колоссальным энтузиазмом!

- Да искупаться неплохо бы вообще! - весело воскликнул я. - Сейчас, только шмотки возьму! - Я заскочил сперва все же в будку, потом в дом - за плавками и полотенцем.

"Ну что ж, раз так - пускай!" - тоже с азартом подумал я.

Утро действительно было отличное, капли начинали светиться желтым в лучах, идущих между туч, пахло дымком и полынью. Я вошел под навес, где стоял его серый драндулет типа "нивы", сел вперед и активно заговорил, не давая этому интригану особенно развернуться:

- Я, наверное, перебудил всех у вас - темно было, а я выход искал!

- Кого ж ты разбудил? - насмешливо проговорил он. - Жена еще с ночи к сестре ушла - у той корова рожает. Дочь уж три часа как на ферме, а зять вон он сидит!

Через стекло я увидел фигуру, словно прилипшую к толстому осветительному столбу за оградой. До столба провода были туго натянуты, дальше свисали, от действий зятя слегка покачиваясь.

- Трехфазку тянет к нашему амбару. - Платон кивнул на могучее бетонное строение без окон. - Циркульную пилу хотим сделать. Он главный энергетик колхоза у нас.

- Ну что ж, дело хорошее! - откликнулся я.

Мы поехали. Изредка Платон медленно кланялся встречным через стекло, некоторых пропускал.

Меланхолично он начал рассказывать, что с этого года, как ушел с работы, все стало валиться из рук, ни к чему серьезному не лежит душа, а все дела со скотиной и участком (грандиозным, я бы сказал) он презрительно называл "баловство".

"Сразу же дурить тебя начнет - моментально! - с восторгом предварял нашу встречу отец. - И то плохо у него, и это никуда, а на самом деле все у него кипит. Любит прибедняться - и тебя будет дурить!"

Так и было.

Мы как-то без дороги, прямо и непосредственно, выехали в серую ровную степь. Платон словно и не смотрел на дорогу, плакался, какие у него ленивые дочка и зять (ничего себе ленивые - с шести утра на столбе!). Потом, уже, ближе к морю, начался небольшой склон, изрезанный оврагами и речками, приходилось делать петли, объезжать, понемногу спускаясь вниз. Да, довольно-таки заковыристая получилась шутка - отвезти меня искупаться: дорога головоломная, а ведь примерно где-то тут я проезжал вчера в темноте!

Теплело, крупные капли на листах наливались желтым. Потом все пространство вокруг нас, от края до края, сделалось красным - весной так широко цветут в степи маки, но это были не маки, это были помидоры, маленькие, остренькие, яркие, - я внимательно разглядывал их гирлянды у самой дороги, порой вылезающие почти на дорогу.