Николай Потапов - За границей

А заграница - это, прежде всего, контроль таможни и паспортного режима. Их по дороге в Киев два: российский - в Брянске и украинский, где-то в Сумской области. Российские таможенники, как и пограничники по дороге туда нас не трогали. Дело было в ночь на 30 декабря. Как потом шепнул проводник: "Те и другие ограничились походом в купе к начальнику поезда. Попить чайку, чтоб согреться".

Украина встретила нас пограничным контролем. Упитанные, хорошо одетые мальчики вежливо попросили паспорта. Зачем-то листали, выискивая прописку. Видимо не очень доверяли вкладышам, знакам нашей принадлежности к гражданам России. Вежливо вернули, пожелав нам доброго пути. Даже поздравили с наступающим Новым годом, правда почему-то только жену и меня. С другими обходились заметно суше.

Таможенников интересовала бытовая техника, а потому они тщательно приглядывались к картонным коробкам. В нашем купе на багажной полке было навалено много картона, сверху которого лежала коробка из-под телевизора. Подойдя к нам, сначала спросили, что под сидениями. "Уголь", - дружно ответили мы. Не очень поверили, попросили открыть ящик. Изумляясь, убедились. Другой ящик показать не попросили. "А что за картон?" уставились вопрошая. Мы объяснили, дескать, проводнику на растопку. Таможенник довольно хмыкнул, узнав новенькую коробку из-под телевизора. Но тут же, как бы ретируясь, спросил у одной из наших попутчиц: "А у вас что в коробке?" "Всё, что хочешь", - с наивностью праведницы ответила наша попутчица. "Покажите", - с металлом в голосе потребовал таможенник. Попутчица не спеша вскрыла коробку и стала извлекать из неё один за другим предметы женского туалета, за ними последовали какие-то детские игрушки, но таможенник нервно остановил: "И это всё!?" - "Нет, почему же, там ещё и мужские носки, подарок мужу к Новому году". Таможенник резко развернулся и направился в купе к проводникам. Телевизор нашёл там. Потом у нас полушепотом изъяснялись, что, мол, на Украину бесплатно можно ввозить товару только на 300 долларов США. На дорогую бытовую технику должен быть товарный чек. Везёшь без чека - плати треть стоимости, но минимум 100 долларов США. Проводник выложил 40 без квитанции и таможенники ушли.

Контингент нашего вагона составляли лица преимущественно торгового сословия. В просторечии даже не челноки, а хохлы. Наш антураж исключения не составлял. Две из попутчиц были сватьями: свекровь и тёща. У них был общий внук и оно трогательно заботились о купленной ему игрушке. Обе жили в Умани. Одна, свекровь, помоложе и пошустрей, извозом промышляла давно. Торговала в Москве, иногда целый месяц. Останавливалась преимущественно у алкоголиков, которые сдавали таким бизнесменам, как она, комнаты. Другая, тёща, работала на фабрике в Умани. Но получив в сентябре за март 25 гривней, рассчиталась и попросила сватью взять в компанию. И вот впервые они возвращались с заработков вдвоём. Рассказанное ими достойно публикации, но имеет касательство к порядкам в Российской Федерации, а потому - не по теме.

Завершить дорожные впечатления хотелось бы сценой в курилке, в нерабочем тамбуре вагона. Детина, слегка выпивший, на вид за сорок, довольно уважительно спросил у меня, еду ли я в Киев или далее. Я ответил, что в Киев. "А вы украинец или русский?" "Русский", - ответил я. "Ненавижу русских", - не то, чтобы агрессивно, но очень убеждённо заключил он. "Что так?" - спросил я примирительно. "Как же, мало того, что дважды берут за место, ещё и гоняют, и хапают, и хапают", - выдавил он с ненавистью. Мне ничего более не оставалось, как постараться уверить его, что ему попались не те русские, что Господь попустил и других русских, и их значительно больше. По-моему, он не поверил. К тому времени я докурил сигарету, в тамбуре было холодно и мы расстались.

Киев

Говорят, чтобы узнать город, надо исходить его пешком. Киев я знаю. Мною немало исхожено, особенно в старой, правобережной его части. Кто бывал в Киеве, тот знает, что в прогулках по городу есть какая-то особенная прелесть. Неповторимы парки на склонах Днепра. Несравним и Крещатик.

Помню, как лет сорок назад я с юношеским снобизмом подтрунивал над "сталинским ампиром" - архитектурным стилем домов на Крещатике. Но потом мне часто нехватало их светлого своеобразия даже в прогулках по Питеру. Не говоря уже о Москве, где на Тверской дома давят своим громадьём и холодной отчужденностью, а на Новом Арбате - выстроились, как на выставке (дескать, и это мы умеем). Крещатик всегда был теплым и солнечным, даже зимой.