Михаил Пришвин - Голубиная книга

Получилось такое впечатление, будто чорт Василия Ивановича спас положение, и вот почему я считаю необходимым кратко изложить здесь содержание этого памятника.

Чорт родился.

Из вступления В. И. Смирнова.

"В глухих, заброшенных в лесах и занесенных в снегах деревушках крестьянская масса, в толщу которой с трудом проникает политическая и общественная мысль, где неизвестна наша изящная литература, в значительной степени продолжает жить чертовщиной, колдунами, рассказами об огненных змиях и т. д. Изменилось лишь направление народных вкусов и направление творчества, но последнее продолжает жить, притом нередко в старых, привычных для народа формах. Замечательно это свойство народной памяти твердо хранить приемы эпического склада; у нее всегда имеется богатый запас готовых выражений и сюжетов, и в эти готовые рамки легко уже потом укладывается неустанно творимое фантазией сказанье, нередко дающее об'яснение новым явлениям жизни.

С особенной любовью наше народное творчество, как и наша художественная литература, разрабатывает тему о чорте. Одно время, весной 1920 г., можно было наблюдать процесс такого творчества одной легенды, примеривание, так сказать, различных старых сказочных и повествовательных рамок. Может быть, потом где-нибудь будет записана окончательно развившаяся стройная легенда, отдельные варианты которой и попытки народной разработки ее удалось нам записать в Костроме".

Первый вариант.

"Не у нас это было, где-то тут близко, в Ярославской губернии. Жили мужик да баба. Мужик, коммунист он был, изрубил иконы, побросал их в печку. Знала ли, нет ли про то баба, стала она растапливать печь, - не топятся дрова, да и только. "Что, - говорит баба, - за чудо!" А из печки голос: "Это чудо еще не чудо, а вот через три дня будет чудо". Испугалась баба, побросала все, а через три дня и разродилась, да и родила чорта - мохнатый весь. Народ прослышал про это, собираться стал смотреть на чорта. Что делать? Думали, думали мужик да баба, взяли да отнесли чорта в лес и бросили там. Приходят домой, а чорт сидит на лавке, смеется. "Вот так чудо", - говорят. "Нет, это еще не чудо, а вот через двадцать дней будет чудо", - говорит тот. Не знают мужик с бабой, что им и делать, отказываются от чорта, и соседи никто не берет. Узнало начальство и арестовало чорта".

Легенда не говорит о том, что случилось через двадцать дней. Но в это время легенда еще далеко не завершила своего развития - никто еще не указывал точно, где именно родился чорт - "где-то близко, но не у нас", неизвестной оставалась еще судьба родившегося чуда".

Второй вариант.

"Было это в деревне Сольникове, Костромского уезда. Мужик-коммунист бросил образа в печь. Горят они каким-то особым огнем и не сгорают. Рассердился он, изругался и расколол образа. Через три дня жена его, бывшая на последних сносях, родила чорта. Тужат мужик с бабой, а чорт и говорит им: "Это за то, что вы жгли образа и кололи, родился я чортом. Не бойтесь, молитесь и день и ночь, через шесть дней будет чудо".

Дальнейшая судьба родившегося чорта все еще неизвестна. Зато в следующем варианте легенда окончена, и вся она обработана иначе.

Третий вариант.

"Знаешь Дуняшкина деверя? - рассказывал кровельщик М. Н. Ерунов, так вот он ходил к себе в Ярославскую губернию. У них это было, говорят, в Романово-Борисоглебском уезде - бросил мужик иконы в печку, все сгорели, одна только и осталась. "Вот, - говорит баба, - чудо-то!". А в брюхе у ней отвечает (брюхатая она была): "Нет, через три дня будет чудо, так чудо". Через три дня и родила баба чорта - как есть чорт: мохнатый, с хвостом и с рогами. Баба померла от страха, а чорт как родился, так сейчас и убежал под печку - чорт свое место знает. Достали его оттуда и отправили в музей".

Законченная в своем творчестве легенда становится актуальной: по словам газеты "Красный Север" перед Вологодским музеем стоял целый хвост людей, желавших посмотреть чорта.

Подробности.

Легенда понеслась по всей стране, докатилась до Украины, где передавали, что чорт родился в Пермской губернии, а в Подольской губернии одни указывали на Ярославскую, другие на Костромскую, как на родину чорта. Но особенно интересна обработка легенды в Ржеве, Тверск. губ., появившаяся здесь значительно позднее, где рассказывали, что родился поросенок с человеческой головой, - поросенок родился живым, но был убит мужиком, и этого мужика будто бы расстреляли за то, что он загубил человеческую душу. Говорили, что после появления на свет поросенка был расстрелян священник, арестованный раньше за то, что он раньше предсказал рождение получеловека-полусвиньи. Вся легенда в деталях с неизбежными остротами и сплетнями носила явный характер сатиры на некоторые общественные явления того времени. Досадная молва волновала настолько, что осенью 1921 года особое ветеринарное совещание составило акт.