— Няня, а няня? — поднялся он с постели.
— Чего тебе, спи…
— Что такое трефовый король?
— Трефовый король?.. Трефовый — всем королям король. Вот он какой… На него, брат, все гадают… Пиковый тоже марьяжный — только уж очень стар он… А трефового-то — всякой лестно!
— Ну, а отчего туз, у него только всего и есть, что одно пятнышко, а он старше короля?
— Ах ты, Боже мой… Отчего?.. Так уж…
— Отчего так уж?.. Я хочу знать, ты должна мне рассказать… Отчего — так уж?..
Но няня, спавшая в той же комнате на сундуке, — уже закрыла глаза и дышала медленно и тихо, как все старухи во сне.
— Никто не хочет со мною разговаривать!.. — и Петя уж было распустил губы, чтобы расплакаться, да вовремя вспомнил, что «плачут только маленькие», и стал сам додумываться до разрешения всех тревоживших его вопросов.
Детская, где он спал, была довольно велика. Она освещалась только лампадкою, горевшей перед образом. Ложась в постель, Петя долго следил, как огонек за розовым стеклом вспыхивает и опять точно к земле припадает; «жмурится», говорил про себя мальчик, и вместе с этим из серебряного оклада выделяется или тускнет темное, потрескавшееся лицо с строгими глазами… Так и теперь, задумавшись о трефовом короле, Петя не отводил взгляда от робкого огонька лампадки, словно подмигивавшего ему. Углы детской пропадали в сумраке; рядом из залы доносился бой маятника. Раз-два, раз-два… Два — сильнее, чем раз. Гораздо сильнее, точно кто-то шагал и, начиная с левой ноги, на правую припадал крепче и тяжелее… Иногда Пете чудилось, что это не маятник, а действительно кто-то ходит там по зале и отбивает свои раз-два… «Марширует, должно быть военный?» — думал мальчик… Не «старая ли гвардия», имеющая столь загадочное отношение к тете Маше, что она сердится при одном упоминании о ней… Да, разумеется, старая гвардия… И несомненно, что эта старая гвардия, так или иначе, связана с трефовым королем… Недаром тетя все на него гадает… Раз-два, раз-два, раз-два… Странное дело: Петя действительно различает теперь шаги и не одни шаги, но и шум какого-то оружия, и что всего удивительнее, не только он все это слышит, но и ни чуточки не боится, даже смотрит в дверь, не покажется ли кто?.. Шаги громче и громче… Что это?.. Неужели в дверях что-то такое мерещится ему… В самом деле, какой смешной!.. Петя во все глаза глядит, что-то знакомое… Где он видел эту странную фуражку без козырька, синий верх, красный околыш?.. Из-под нее волосы длинные, точно завитые, падают на плечи. Борода выбрита, одни усы маленькие кверху закручены. И одет как! Белый отложной воротник и синий жилет с белою полосою посередине… Нет, это рубашка видна… Красное платье. В левой руке алебарда и на ней трефовый крестик. На правую надет тяжелый медный щит. И уморительно как! Петя видит его отлично и шаги слышит, но ног у него точно нет, их не различить совсем, только до половины он, по пояс…
— Кто тут Петя? — слышится мальчику тоненький-тоненький голосок, который бывает только у серебряных колокольчиков…
— Я…
— Собирайся скорее!..
— Куда это?..
— Я к тебе прислан от трефового короля.
— А ты кто такой?
— А я… я трефовый валет. Разве ты не узнаешь меня? — и трефовый валет смеется, и, к крайнему своему конфузу, Петя видит, что тот действительно трефовый валет, и ужасно совестно мальчику, как он этого не сообразил сразу…
— А где живет трефовый король?
— В карточном царстве…
— Далеко это отсюда?..
— Нет, в зале, в карточном столе…
— Разумеется, — одеваясь, рассуждал про себя Петя, — это в зале ходил трефовый валет, а не часы стучали маятником. Если бы это был маятник — его бы Петя различал и теперь… А теперь там тишина…
— Ты как же это одеваешься?
— Как?
— А чулки?
Пете совестно признаться, что вот чулок-то он надеть не умеет… «Няня, няня», — шепчет он, а няня спит себе и посвистывает носом, точно у нее в него флейта какая-то вставлена… Но трефовый валет оказывается умным валетом… Он мигом понимает, в чем дело, и спустя секунду чулки на Петю надеты, и, к крайнему своему утешению, мальчик при этом не слышит обычного: «А еще большой такой вырос!»
В самом деле карточное царство в зале… Петя видит, что стол, где лежат карты, у самой стены. Валет ведет его к нему.
— Вот что я хотел сказать тебе, Петя… Ты сегодня увидишь у нас много странного, но ты ничему не удивляйся и не слишком-то разевай рот… А то над тобою все двойки хохотать будут. Они у нас смешливые… Если ты чего не поймешь, спроси, я тебе расскажу. У нас ведь не как у людей, мы живем по-своему и порядки у нас особые, и законы не людские.
Читать дальше