Федор Раззаков - 'Пес Барбос' и 'Самогонщики', или Рождение великолепной троицы

"Приходилось ежедневно вставать в шесть утра. Без пятнадцати семь за мной заезжал "газик". Дорога в Снигири занимала около часа. В восемь утра мы начинали гримироваться. Особенного грима не требовалось. Накладывали только общий тон и приклеивали ресницы, которые предложил Гайдай.

- С гримом у вас все просто, - говорил Гайдай. - У вас и так смешное лицо. Нужно только деталь придумать. Пусть приклеят большие ресницы. А вы хлопайте глазами. От этого лицо будет выглядеть еще глупее.

В девять утра начиналась работа. Сначала шли репетиции, а затем съемка с бесконечными дублями. Короткий перерыв на обед, и снова съемки. В пять часов дня меня отвозили в цирк. Полчаса я мог полежать на диване в гримировочной, а в семь вечера выходил на манеж.

Весь месяц я снимался в Снигирях. В фильме не произносилось ни слова, он полностью строился на трюках. Многие трюки придумывались в процессе работы над картиной. И, конечно, сложностей возникало немало. Вместе с нами снималась собака по кличке Брех, которая играла роль Барбоса.

Эта смышленая дворняга уже снималась в каком-то фильме. Хозяин Бреха, дрессировщик Игорь Брейтщер, относился ко всему очень серьезно. Собаку свою он любил, заботливо за ней ухаживал, часами дрессировал и все время придумывал новые методы дрессуры для цирка...

Брех работал отлично. Но иногда усложнял нашу жизнь. Например, когда снимали погоню. Тот момент, когда собака с "динамитом" в зубах гонится за троицей - Трусом, Бывалым и Балбесом.

На репетиции все проходило нормально. Мы вбегали в кадр один за другим, пробегали сто метров по дороге, и тут выпускали Бреха с "динамитом" в зубах. На съемках начались осложнения. Пробежим мы сто метров и вдруг слышим команду:

- Стоп! Обратно!

В чем дело? Оказывается, Брех вбежал в кадр и уронил "динамит".

Возвращаемся. Занимаем исходную позицию. Во втором дубле, когда мы уже почти добежали до заветного поворота, снова команда в мегафон:

- Остановитесь! Обратно!

Оказывается, собака убежала в лес.

В следующих дублях Брех оборачивался и внимательно смотрел на орущего дрессировщика, а в конце одного из последних дублей бросил "динамит" и вцепился в ногу Моргунова.

На восьмом дубле собака положила "динамит" с дымящимся шнуром и подняла лапу около пенька.

А мы все бегали, бегали, бегали...

После десятого дубля Моргунов, задыхаясь, сказал:

- К концу картины я этого пса втихую придушу.

Мы бегали, камера крутилась, пленка расходовалась. Все нервничали. Ни одного полезного метра в тот день так и не сняли.

Была у нас сцена, когда Трус во время погони должен обогнать Балбеса и Бывалого. Гайдай попросил, чтобы мы с Моргуновым бежали чуть медленнее и дали возможность Вицину вырваться вперед.

На репетициях все шло нормально, а во время съемок первым прибегал Моргунов.

- Я не могу его обогнать, - жаловался Вицин. - Пусть Моргунов бежит медленнее.

- Почему ты так быстро бегаешь? - спросил я у Моргунова.

- А меня, - заявил он мрачно, - живот вперед несет.

И хотя Моргунов клятвенно обещал замедлить бег, слово свое он не сдержал, и мы три дубля пробегали зря.

Потом дубль сорвался опять из-за Бреха. Моргунов рявкнул на пса, а заодно и на хозяина. И пес стал на Моргунова рычать.

- Смотрите, Брех все понимает. Моргунов обругал его, и он обиделся, потому и рычит, - заметил хозяин собаки.

Это точно. Брех все время рычал на Моргунова и несколько раз даже кусанул артиста. Этого Моргунов ему простить никак не мог..."

Несмотря на сложный характер Моргунова, именно он развлекал всю съемочную группу в перерывах между съемками. Однажды мимо них шли колхозники, которые обратили внимание на Вицина, стоявшего в стороне от всех и поющего романс Ленского "Куда, куда вы удалились..." (он вообще любил уединяться и музицировать). Собственно, колхозников удивило не само исполнение романса, а то, что его пел человек с измазанным сажей лицом и в рваной, обгорелой одежде (так требовалось по фильму). На удивленный вопрос колхозников "Кто это?" - Моргунов, не моргнув глазом, ответил:

- Иван Семеныч Козловский (дача знаменитого певца Большого театра располагалась в районе Снигирей). У него сегодня дача сгорела, вон он того... умом тронулся. Сейчас из Москвы машина придет, заберет.

Колхозники поверили Моргунову и стали вслух жалеть "певца". На что Моргунов заметил:

- Чего жалеть-то - он артист богатый. Денег небось накопил, новую построит, - и крикнул Вицину: - Иван Семеныч, вы попойте там еще, походите.