Игнатий Потапенко - Ради прекрасных глаз

Три года подряд мы с Буйновым жили в одной комнате. Первая наша встреча была случайная; до поступления в университет мы вовсе не были знакомы. Приехали с разных концов России и никогда не слыхали друг о друге.

Мы встретились с ним на лестнице большого дома, когда оба подымались на четвёртый этаж. Он впереди, я позади. Впрочем, вероятно, и раньше ещё мы заметили друг друга, когда стояли у ворот и внимательно читали то, что было написано женским крупным почерком на прилепленной к стене бумажке: «Одна комната отдаётся внаём для холостого с мебелью, по желанию и со столом».

Оба мы заинтересовались этой надписью, но Буйнов, может быть, прозрев во мне конкурента, прочитал её наскоро и тотчас же побежал во двор и стал разыскивать соответствующий подъезд. Я же вообще никогда не торопился и в этом случае тоже пошёл медленно, и, в то время, как я поднял ногу, чтобы взойти на первую ступеньку грязной лестницы, Буйнов был уже на площадке второго этажа, а когда ему отпирали дверь в двадцать седьмом номере, на четвёртом этаже, я ещё только подступал к третьему.

Но дело в том, что раз у нас была одна цель, мы неминуемо должны были встретиться в двадцать седьмом номере. Так это и случилось. Меня впустили вслед за Буйновым и точно так же, как его, ввели в довольно большую комнату, с двумя окнами, выходившими во двор, с диваном, кроватью, столом, шкафом, этажеркой и зеркалом, висевшим над диваном и обладавшим какой-то странной способностью отражать предметы в превратном виде.

— Сколько же она стоит, эта комната? — спросил Буйнов хозяйку, с виду очень почтенную даму, в чепце, с тёмной шалью, наброшенной на плечи, высокую, довольно плотную, с лицом приветливым, с мягким голосом.

— Тринадцать рублей! — был ответ.

— С самоваром? — спросил Буйнов.

— Да, с самоваром. А если угодно стол, так он стоит отдельно шесть с полтиной.

— Гм!.. Так вы говорите — тринадцать? — переспросил Буйнов, очевидно, не желавший пользоваться столом. — Почему же такая цифра? Тринадцать, ведь это нехорошее число!

— Но, знаете, — с усмешкой произнесла хозяйка, — когда речь идёт о деньгах, то тринадцать — число лучшее, чем двенадцать.

— Пожалуй, это так. Только, знаете, мне это дорого!

— Ну, пожалуй, за двенадцать можно.

— Нет, и это дорого.

В это время хозяйку зачем-то на минуту вызвали, и мы остались вдвоём с моим конкурентом. Он обернулся ко мне и сказал:

— Может быть, вам это сходно, так вы займите, я вам не мешаю.

— Нет, — сказал я, — мне это не по средствам. Я ищу себе маленькую комнатку рублей в семь.

— Да? Представьте, я тоже только семь рублей могу… Так именно и искал.

— Трудно найти такую! — заметил я. — Я вот уж третий день шляюсь. Совсем нет маленьких комнат.

— Третий день? А я уж неделю взлетаю в пятые этажи… Послушайте, вот идея! А впрочем, извините, вы… вы студент?

— Да, я студент.

— Какого курса?

— Я только что поступил.

— А на каком вы факультете?

— Я поступил на естественный. Но потом переменю. Может быть, медиком буду…

— Гм!.. представьте. я тоже. Так что, выходит, мы товарищи.

— Очень приятно.

Мы подали друг другу руки и сказали свои фамилии.

— Какая же у вас идея? — спросил я.

— Да вот какая. Вы ассигновали семь рублей, и я тоже семь. А эта комната стоит двенадцать, значит, если мы поселимся в ней вместе, то сделаем экономию по рублю на брата. А ведь это хватит на табак!

— Правда, — согласился я. — Ваша идея мне нравится. Если только мы уживёмся…

— Ну, вот пустое! Почему же нам не ужиться?

И когда хозяйка вернулась, мы её познакомили с нашим планом. Дело очень скоро уладилось; было затруднение в том, что у неё не оказалось другой кровати, но я изъявил готовность спать на диване.

И вот стали мы с Буйновым жить в одной комнате. Каждое лето мы разъезжались по своим краям, но по возвращении тотчас же отыскивали друг друга и опять селились вместе. Несколько раз мы меняли квартиру, но теперь, перейдя на четвёртый курс, мы случайно опять попали к той самой хозяйке, у которой тогда встретились; только уже в другой квартире.

Мы были чрезвычайно удобны друг для друга. Прежде всего, от такого сожительства получалась явная экономия. У нас меньше выходило на свечи, на чай. И даже мы выигрывали во времени; так как нам приходилось читать одни и те же книжки, мы читали их вслух, легче усваивали и вообще жили мирно и хорошо. Характеры наши тоже подходили. Мы не любили много разговаривать, не надоедали друг другу. Оба отличались деликатностью, уступчивостью, и никогда нам не приходило в голову, что мы можем из-за чего-нибудь разойтись.