Михаил Погодин - Васильев вечер

— Как не испугаться вашей милости? — отвечал Петр, — да подумайте сами: или мы о двух головах, что вас обмануть в глазах не побоимся, — или мы какие безблагодарные, что против вас, господ наших, замыслим недоброе, — или мы какие глупые, что из одной бабы себе гнев ваш накликаем. Разметывайте воза, пожалуй, сами увидите.

Первый воз был разметан совсем. Разбойники начали складывать сено со второго. — Мужики с большим воплем и рыданием бросились в ноги и стали просить их, чтобы по крайней мере прочих возов не касалися.

— Вот видите, что у нас нет ничего спрятанного; нам только сено сорить не хочется. Ведь мы его весом приняли. Да и времени погубим много, а нам барин настрого наказывал быть ныне к вечеру домой. Он с живых нас шкуру спустит. Не задерживайте нас, батюшки, мы вам за это хоть своих баб руками выдадим.

— Тьфу, дурачье, — сказал один разбойник. — Мы сами под началом. Нам накрепко ведено не оставлять никого без осмотра. Ну долго ли опять навить вам воза? Нет, так нет, вам же лучше.

Мужики замолчали, как к смерти приговоренные, и заплакали, а разбойники разметывали один воз за другим. Они уж окончили седьмой, оставалось шесть, и только четыре до того, в котором лежала наша несчастная Настенька. Однако же они устали, задыхались от пыли — на что мужики только и надеялись. Хитрые тотчас сметили это, приступили со слезами к разбойникам, когда они с меньшим усердием и охотою принялись за осьмой воз.

— Отцы наши, сжальтесь над сиротами. Ведь вот вы уж семь возов осмотрели, а ничего не нашли. И в остальных ничего не найдете. Только доброе на нашу голову рассорите.

— А вот что, ребята, — сказал один разбойник помоложе, — мы не станем больше разметывать сена, а перещупаем остальные воза пиками.

— И то дело, — отвечал старший, — вот если так, то не за что укорить нас будет Ивану Артамоновичу. Ай, Сенька! догадался, собаку съел!

И все они пошли щупать воза с разных сторон, руками, шестами, пиками; трясут их, валяют набок, приподнимают — подходят, наконец, и к роковому, предпоследнему… Мужики бледнеют, колеблются, на языке у них вертится уже признание, они готовы повиниться — но Сенька запустил уж свою пику, — и вынул ее без затруднения, в другой раз также, в третий, в четвертый она что-то остановилась. Он рванул ее и не смог вырвать, пошатнулся…

— Верно, сучок какой попался, батюшка, — сказал, подвернувшись, Петр и, схватив за ручку, помог ему вытащить пику. Семен отошел к последнему возу. Мужики отдохнули и прочли про себя молитву.

Вы думаете, читатели, что по счастливому случаю ни одного раза пика не коснулась до нашей героини. Нет, в последний раз Сенька острием именно ей проткнул руку; но, терпеливая и сильная, она приняла рану без малейшего стону и при втором порыве догадалась обтереть кровь с острия.

Когда разбойники осмотрели таким образом все воза, то старший сказал мужикам:

— Побожитесь еще, что нет у вас никакого обмана.

— Чтоб мне до Миколина дня не дожить, чтоб глаза у меня потемнели, если… если… у нас есть что чужое.

— Ну, делать нечего, ребята, — сказал разбойник, — потревожили мы вас по-пустому. Прощайте.

Мужики, переговоря между собою, повалились опять им в ноги.

— Отцы родные! сами вы знаете, что люди мы бедные господские; сена домой не довезти нам и половины теперь. Времени много прошло, да и еще лишний раз на дороге кормить нам надо, еще потравим немало — тринадцать лошадей — с нас все станут доправлять деньгами на барском дворе. Сделайте божескую милость, киньте нам что-нибудь на бедность за изъяны.

— Ах вы, разбойники, да вы уж около нас живиться хотите. Вот я сотворю тебе божескую милость, — закричал, смеясь, старший и ударил Петруху нагайкою по голове.

— На всем довольны, батюшки, — отвечал Петр, отходя к стороне, — благодарим покорно, дай бог вам всякого благополучия.

— Приходи, приходи к нам, Петруша, не потачь, мы тебе сполна все выдадим, — прибавил Сенька.

— А если, батюшки, — сказал Федор, — еще с нами встретится кто из вашинских?

— Скажите им, мы вас обыскивали, а в подтвержденье наше слово: «Гляди в оба» — они вас и не тронут.

— Спасибо вам, кормильцы!

Разбойники поскакали в лес.

Мужики проводили их глазами и потом подошли к предпоследнему возу.

— Жива ли ты, боярышня? — закричал в проверченное отверстие Петр. — Благодари бога. Беда миновалася!

— Рука проколота, — простонала несчастная, — дайте тряпку перевязать, — благодарю вас, мои благодетели. Это вашими святыми молитвами Господь спас меня, грешную.