Виталий Романов - Arachnida Time

Пойдем дальше. Они опасны не только для меня. Для всех людей. Я погорячился, сказав, что кто-то вырастит себе ноги длиной двести метров. На это понадобится немало времени, может, месяцы. За этот период его враги-"малютки" убьют неповоротливого великана, хорошо заметного издали, которому негде укрыться в лесу.

Вряд ли гигант сможет выбраться наверх. Скорее уж, каждый из них старается установить свою власть здесь. Опять теория. Опять основанная на человеческой логике... Но вырастить из себя живой таран они могут. Или паука... Паука...

Спокойно, Карл. Прямой угрозы человечеству пока нет. Но лучше тебе все же выбраться наверх и расказать все людям. Лучше сбросить сюда атомную бомбу... Соберись, Карл. Надо жить. Выжить. Вода...

Терпи, Карл. Ты же умеешь терпеть... Вспомни, там... Молчи об этом... Не надо здесь. Садится Солнце. Так быстро? Солнце садится - это людской термин, здесь оно просто заходит за край стены... Прошло так много времени? Разве это много - всего несколько часов? Четыре, пять, шесть? Первые полдня. Сегодня нужно терпеть. И набираться сил. Завтра будет непростой день... Завтра нужно найти воду. Странно, я говорю о завтра, как будто ночь здесь - самое спокойное время. Сейчас, вероятно, пока одни засыпают, другие выходят на охоту. Вырастить глаза, видящие во тьме - плевое дело. Как мне быть? Ходить опасно... Таких ловушек здесь скорее всего натыкано немало. И как это мы до сих пор, бегая, не угодили в них? Бегать тоже опасно. Ползать?

Попробую. Я вернулся ко рву и, спустившись, выдернул из земли новый кол. Пока я еще новичок - буду пользоваться привычным земным оружием. Вылез наверх и пополз к лесу. Так гораздо медленнее. Но надежнее - кол внимательно исследовал пространство передо мной. Пусть долго, но у меня есть время. Десять дней. О, нет - девять с половиной. Добравшись до живых колючек, я не поднялся - в лесу, возможно, не лучше. Я полз, пока не увидел толстое раскидистое дерево - подходящее. На нем я буду спать. Если получится.

Я забрался почти на самый верх дерева. Думаю, это очень опасно. Некто может перегрызть, перепилить ствол, так, что я наверху ничего и не почувствую. Пока дерево не переломится. Они здесь развиты гораздо лучше меня. Меня учили три месяца. Но все не тому. Со мной работали как с человеком. Я учился драться, я совершенствовал и оттачивал свое мастерство, но при этом всегда оставалась грань, которую я не переступал, и поэтому оставался человеком.

Этой грани не существовало для меня в стране цинов. Но это было давно. Я переступил черту как только, оказавшись здесь, убил первого. Боюсь, вы не сможете понять меня. Я ведь уже не чувствую никаких угрызений совести. Я чувствую только усталость. Мне надо отдохнуть и привыкнуть к тому, что я получил здесь. Я должен набраться сил, чтобы завтра быть еще более беспощадным. Иначе мне не выжить. Я прижался к толстому стволу, обнимая его руками. Говорят, так часть энергии самого дерева передается человеку. Но я уже не человек. Это я знаю точно. Я разделился на две половинки, Банка на самом деле - огромный скальпель. Она уже препарировала меня. В момент, когда я встречаю другого человекообразного, просыпается моя "худшая" звериная половинка: я знаю - я должен его убить. Убить и все. Никаких неясностей. Когда я остаюсь один - во мне говорит другое "я", более утонченное, сомневающееся, пока еще не разучившееся страдать. Наверное, со временем эта вторая, "лучшая" половинка, отмирает, засыхает здесь вследствие ненадобности, и так получаются из них хищники. Вот почему они такие! Банка - беспощадный хирург... Банка...

Взошли звезды... Я чуть не заплакал от умиления. Такие привычные, такие родные. Они здесь совсем такие же, как ТАМ. Вот ведь странно! Они не меняются. Здесь и там происходит что-то, совсем не похожее, а они не меняются. Люди думают, что их дела очень важны, что все имеет какой-то смысл, а вы посмотрите в небо хоть раз, прислушайтесь, подумайте - вас не было, а они светили; вы живете, бегаете, боретесь со своими проблемами, невзгодами и болезнями, страдаете и плачете, а они так же светят; вы издохните и от вас уже ничего не останется - станете грудой мусора, так и не совершив ничего стоящего в этом мире, а они будут по-прежнему светить, и ничего для них не изменится. Какая жалкая участь...

Как там сейчас Каролина? Я представил ее в нашей спальне. Она лежит, закинув руки за голову, между хрустящими простынями. Моя Кэрол обожает свежее, хорошо отглаженное, белье. Совсем одна. Может быть, она сегодня укроется одеялом - рядом нет меня, чтобы согреть мою девочку. Кэрри, сможешь ли ты уснуть в эту ночь... Я жив, слышишь?