Н Румянцева - Карандаш

Эту историю пришлось пересказать довольно подробно, чтобы потом, говоря о других клоунах, можно было сравнить лирическую тему Карандаша с развитием той же темы у его преемников.

...Да, в 50-е годы в клоунской маске Карандаша произошли изменения. Он стал гораздо разговорчивее. Уже в течение нескольких лет он постоянно выступал с партнерами и теперь предпочитал номера, построенные на диалогах. Все это очень характерно: и то, что он перестал быть молчаливым клоуном, и то, что чаще пользовался диалогом как основой номера, и то, что у него появились партнеры, и то, что номера 50-х годов уже писал не он сам, как прежде, а профессиональные литераторы.

Во всех этих изменениях видны и сила, и слабость Карандаша. Сила в том, что он интуитивно почувствовал необходимость перемен и пошел по правильному пути, добавляя именно те краски, которые стали нужны времени. Слабость в том. что он не сумел сказать главное об этих годах, отразить их суть так же точно, как суть 30-40-х годов, и потому шел по пути рассказа о каких-то второстепенных недостатках. Впрочем, упрекнуть его в этом нельзя, ни один популярный клоун не может отказаться от самого себя, отказаться от своей маски, которая сделала его популярным, и найти новую. Он может только менять детали.

Возможно, Карандаш и сам чувствовал неточность новых номеров и потому почти во всех был не просто Карандашом, а как бы играл чью-то роль: директора мебельной фабрики, аспиранта, защищающего диссертацию, продавца в магазине и т. д. Он, например, меняя головные уборы, как бы подчеркивал, что это не он, Карандаш, а другой персонаж, и проводил между ними границу, четко чувствуя, что его маске несвойственно. Между тем, как в прежних репризах, он всегда был самим собой, Карандашом, который оказывался в той или иной ситуации.

Номера 50-х годов написаны "крокодильским" пером, в обычной фельетонной манере, на ту самую "злобу дня", которая раньше у него проходила вторым планом. В этих клоунадах не было ассоциативной наполненности, богатого подтекста, философского содержания, которыми отличались номера, принесшие ему славу. Известные клоунады тех лет: "Защита диссертации", "Очковтиратели и подхалимы", "Шкаф", "Магазин". Например, в номере "Шкаф" Карандаш - директор мебельной фабрики - демонстрирует шкаф, уродливый, кособокий, который то не открывается, то не закрывается. На шкаф страшно смотреть, но зато фабрика выполняет план на 300 процентов.

- Но ведь это же брак! - восклицал кто-то.

- Да, брак, - соглашался Карандаш.

- Ведь покупатель, наверное, все шкафы возвращает назад. И что вы с ними делаете дальше?

- А мы их чиним и снова пускаем в продажу! - с торжеством заканчивает "директор".

В конце номера шкаф падал на незадачливого "директора" и расплющивал его в лепешку.

В номере "Магазин" Карандаш изображал продавщицу, которая грубит покупателям, обвешивает их, насыпает кому-то муку прямо в карман, потому что нет бумаги. Но плохой шкаф - это плохой шкаф. а плохой магазин - не более чем плохой магазин. Такие магазины быстро закрывают. А клоунады на такую тему долго не удерживаются...

Может быть, совершенные промахи объясняются тем, что клоун просто начал стареть? Совсем нет. Сегодня известно, что и много лет спустя Карандаш работал в отличной форме, а в те годы был просто в расцвете артистических сил. Он трудился неутомимо и достиг виртуозного мастерства. В течение вечера Карандаш исполнял такое количество реприз и клоунад, что режиссеру оставалось только добавить всего несколько номеров, для того чтобы программа была полнометражно заполнена и шла с большим успехом. Пожалуй, как раз теперь слава его достигла апогея. Потому что прежде, на протяжении тринадцати лет, он был бессменным коверным московского цирка и фактически оставался достоянием только москвичей. В 50-е годы Карандаш беспрерывно гастролирует, и те, кто знали его понаслышке, сумели, наконец, его увидеть. Промахи, которые легко проанализировать теперь, тогда были совершенно незаметны для зрителей.

Просто случилось то, что не зависело от клоуна, - изменилось время, и клоун уже его не так ощущал, как прежнее. Поэтому Карандаш, еще будучи в расцвете сил, перестал придумывать сам, соглашался на обычные злободневные бытовые репризы или незатейливые шутки, но все-таки делал их много, работал с полной отдачей, как будто чувствовал, как время его уходит из-под ног. А еще совсем недавно Карандаш мог явиться за час до спектакля и потребовать предметы для репризы, которую он только что придумал. И когда директор и режиссер, узнав о предстоящем экспромте, с побелевшими лицами бежали по коридору: "Скажите, бога ради, кто-нибудь, что за репризу он собирается делать?" - клоун шел уже на манеж...