Святослав Рыбас - След

Побежден Соловей-разбойник, отрублены головы дракона, посрамлен спесивый киевский князь, - и я встаю со стульчика, иду гасить свет.

- Уф! - огорченно говорит мальчик. - Спокойной ночи.

Что останется в нем от моих сказок? Спустя некоторое время мы сидим на тахте и играем в морское сражение. Вражеский флот окружает наш крейсер, помощи ждать неоткуда. Что делать, Виташа?

- Убегать?

- Нет, на войне убегать нельзя. Будем драться.

Палим из всех пушек, маневрируем машиной, тушим пожар. Виташа спрыгивает на пол и рубит пластмассовым мячом воздух. Враги отступают.

Вообще-то он часто отвлекает меня от работы. Я хочу издать свои лекции по курсу "Основы научных исследований", сижу над рукописью, а дверь запираю на защелку. Когда Виташа начинает стучаться, я строго говорю, что он мешает.

- Поиграй со мной, - просит он.

Вряд ли я заменяю ему отца. Скоро он спросит об этом человеке, у которого есть и семья и ребенок и который никогда не был Любе мужем, хотя она обычно говорит, что она разведенная. Семь лет назад Люба ответила мне, что решила рожать, потому что уже сделала один аборт и не хочет остаться бесплодной. Когда Виташа родился, я позвонил его отцу, и мы встретились. Он держался твердо и обещал усыновить мальчика. Но не усыновил, а лишь каждый месяц дает Любе по сорок рублей. Столько, сколько может. Когда-то он защищал кандидатскую диссертацию, она попала мне на отзыв. Я собрался было отказаться, а затем взял: не с тем, чтобы навредить. Наоборот - хотел помочь. Стыдно признаться, но мной руководили соображения денежной выгоды для Виташи, ведь я вряд ли дотяну до его совершеннолетия.

На лекциях я призываю студентов смотреть на жизнь своими глазами, вспоминаю классические примеры - от Архимеда до современных исследователей. Порой я рассказываю древнегреческие мифы. Мне нравится миф о Сизифе. Почему о нем, а не о Прометее? Потому что, бунтуя, титан Прометей знал все наперед: и ожидающие его муки, и освобождение от них. Сизиф же был смертный человек.

- Напомню вам эту старую историю, - говорю я студентам. - Он был любимцем богов, Зевс приглашал его на олимпийские пиршества. А Сизиф был бодрым крепким стариком, и ему хотелось жить. Случилось так, что он узнал об очередном любовном приключении громовержца: Зевс похитил дочь речного бога и держал ее на острове. Отец всюду искал пропавшую. И Сизиф решил рассказать речному богу о его дочери и взамен получить надежный источник воды для своего города. Причем наверняка знал, что придется держать ответ перед всемогущим Зевсом. Так и получилось. Жена Зевса устроила скандал, и разгневанный Зевс послал к Сизифу маленького крылатого мальчика с факелом в руках, бога смерти Танатоса. Однако Сизиф устроил засаду, заковал Танатоса в кандалы и запер в подвале. И люди перестали умирать...

И так далее.

Но вот незадача - заведующий научно-исследовательским сектором против издания моих лекций отдельной брошюрой. Он пожимает плечами на мое заявление о том, что я собирал свой курс по крохам, по искоркам вдохновения рассыпанным в различных источниках.

- А где вы родились? - спрашиваю я его.

- Я местный, из Лукьяновки. Но не все ли равно, Виталий Иванович, где я родился? - Он хлопает по моей рукописи крепкой ладонью с выпуклыми квадратными ногтями. - Надо дорабатывать. Надо построже. И побольше о наших разработках. И поменьше лирических отступлений.

- Вы позволите оспорить ваше мнение? - справляюсь я.

- О чем речь, Виталий Иванович! - улыбается заведующий, - Помните, как вы драли меня за уши? Мы дергали морковку на вашем огороде. Я и попался вам под руку. Правда, потом вы повели меня в дом и накормили. Но уши все-таки надрали... Ну вспомнили?

- Не припоминаю. А где вы жили? - Я спрашиваю только из вежливости.

- Во вторых бараках, - оживляется он.

Те бараки я помнил. Летом двадцать шестого я приходил туда, чтобы заступиться за мальчишку, у которого отнимали зарплату, обыгрывая его в карты. Обыгрывал Комаров, задорный шахтер-отчаюга. Он пригрозил мне ножом и посоветовал: "Катись-ка в свои Аргентины!"

- Во вторых бараках жили упорные люди, - говорю я. - Вряд ли мне доведется увидеть вашу визу на моей рукописи.

Через несколько дней он попросил меня принести греческие мифы, сказал, что заинтересовалась его жена. Я дал ему старую книгу, сохраненную моей матерью. На обложке стояла надпись: "Ученику четвертого класса Виталию Лукьянову за отличные успехи и отличное поведение".

И больше я не увидел этой книги. Его жена дала почитать подруге, а у той украли из письменного стола.