Михаил Садовский - Завтрашнее солнце (Книга стихов)

Что у нас один как будто почерк.

Как его наивность мне близка,

Вечность повторяется в рассвете,

Это я писал , наверняка,

Умирая в горьком лазарете.

Ты страницу разгляди вблизи:

Не сумеешь позабыть об этом,

Тот осколок нас еще разит,

В сердце попадая рикошетом!..

1978

Шинель

К чему такая канитель:

Кроить и лицевать...

Надену старую шинель

На моду наплевать!

Она любой дохи теплей

И прибавляет сил,

Отец ведь был на фронте в ней,

Отец ее носил.

Она почти что мне до пят,

И рукава длинны,

Но кто достанет из ребят

Шинель, шинель с войны!?.

Все! Решено!

Я в ней иду.

Я в школу в ней пошел

И самый лучший день в году

В шинели той провел.

Но дружным был наш пятый класс

Никто не отставал.

На утро не узнаешь нас:

В шинелях класс шагал.

По снегу полы волоча,

Мы гордо в школу шли,

Мы и подумать в этот час

О боли не могли.

А мы несли ее с собой:

Не все шинель нашли,

У всех отцы ушли на бой

Не все назад пришли.

Как много было вас в пальто,

Ребята...

кто же знал...

И больше, в класс идя, никто

Шинель не надевал.

1975

x x x

Падают в печали

Годы, как подкошенные,

И стучат ночами

Сапоги поношенные.

Как на новогодней

Ёлочке поверженной,

И на мне сегодня

Все обиды прежние.

Хоровод затеял

А грустить причины нет,

Иглы облетели,

Сапоги не чинены...

1986

Моцарт мой

Моцарт грустный,

Нежный Моцарт,

Моцарт мой, кристалльно-зимний,

Есть ли правила эмоций,

Как умеешь, объясни мне.

Может, слышу я неверно,

Все смеются - странно: плачу,

И заметил ты, наверно,

Плачут все - улыбку прячу.

Ах, как в легкости упругой

Нелегко опять зарыться,

Я ищу совета друга,

Ты - любому друг, ты - рыцарь!

Препарировано сердце

На листе бумаги нотной,

С опровергнутым усердьем

И улыбкой беззаботной!

И в тональности названьи

Боль участия и ласки,

Не предам своим незнаньем

Я твою любовь огласке.

Помню все, что было в свете,

Толковать лишь не умею,

Полнотой живого сердца

Глубину и боль я мерю.

От эпитетов прискорбных,

От слащавых слов жалейных,

Сбереги себя ты, Вольфганг,

"Для грядущих поколений."

Учини разгром в кладовой,

Где разложен ты по полкам,

Не рукой многопудовой,

А своей усмешкой только.

Мне не жаль других ни мало

Лоэнгринов и Валькирий,

Человеческое мыло

С их мелодией варили.

Там не все мне ясно вроде

Не успею разобраться,

Прерывает бег мелодий

Тонкий писк походных раций.

Моцарт грустный,

Нежный Моцарт,

Ты все ближе мне и ближе,

Пусть трещит страна эмоций,

Я хочу, чтобы ты выжил.

Клетки памяти стареют,

Для любви не сложишь лоций,

Приходи ко мне скорее,

Непокаявшийся Моцарт.

1975

x x x

Приходит время горьких трав,

Расплаты и успокоенья.

Зачем, зачем пора цветенья?

Скажи: я прав или не прав?

Как объяснить,

Как оправдать

Несовместимое на свете

Страшна не смерть,

А страшно умирать,

Как умирала мама на рассвете.

1977

x x x

Ко мне сегодня мама приходла,

И вновь она была такой земной.

Но только взглядом душу холодила,

И я спросил тихонько: "Ты за мной?"

- Идем, идем, хоть жаль, что пожил мало.

С тобой не страшно.

Вместе мы опять.

Прости меня, как много раз прощала,

Что снова я тебя заставил ждать.

Она назад неслышно наступала.

Она скрестила руки на груди.

О, эта молчаливая опала!

Помилуй и терпеньем награди!

Не оставляй меня в недоуменье,

Не стягивай прощальную петлю!

И каждое счастливое мгновенье

И горькое с тобою я делю.

Но ничего. Холодный пот росою.

И ствол, летящий в купол голубой.

Ведь без тебя я ничего не стою.

Веди, как в детстве, за руку с собой!..

1979

x x x

Сорок лет, словно сорок дней

Поминает сынов Россия.

Пережившие сыновей

С нами матери вековые.

Пусть надежде их вышел срок,

Словно пашня судьбы, их лица.

Как зимою в березе сок,

Их надежда в сердцах хранится.

Так ведется спокон веков,

Чтоб отцов хоронили дети,

Не мужей, а своих сынов

Ждут старухи. Живут на свете.

В горький час кончины своей

Повторяют сыновье имя.

Сорок лет. Словно сорок дней...

И уходят в бессмертье с ними.

1983

x x x

А что мы можем предъявить

Из биографий недопетых

Полуголодных, неодетых,

Уже спешили нас бомбить.

Недошалив, недоиграв,

Не жили мы, не умирали,