Юрий Слёзкин - Разными глазами

Так что всю фееричность описать не берусь. И все время по правую руку море перлового цвета {3} 3 … море перлового цвета …— Перловый (от ф р. perle — жемчужина) — жемчужный. (помнишь картины Айвазовского в музее Александра III? {4} 4 … в музее Александра III …— Здесь: Русский музей императора Александра III, открытый в 1898 г. в Санкт-Петербурге, ныне Государственный Русский музей. ). Шофер объяснил мне, что цвет моря зависит от подводной растительности и атмосферического давления, но я ему не очень верю, так как почему оно бывает такое синее? — в путеводителе это, наверно, объяснено подробно.

Сделал еще одно странное наблюдение. На остановке (меняли шину) сорвал цветы вроде наших колокольчиков, только больше, другого цвета и стоящие торчком. Сев на место, понюхал их и удивился. Даже как-то неловко стало (ты знаешь, какой я стеснительный),— но были одни только мужчины, так что сомневаться не приходилось — цветы эти пахнут женщиной. Очень странно! Я нарочно спрятал и с этим письмом посылаю тебе.

А от Алупки нас только двое осталось — я да музыкант один, композитор, назвался Тесьминовым. Музыки его я что-то не слыхал, сам же, видимо, из породы хлыщей, верхолетов — несимпатичная физиономия, знаешь — с манерами такими. Тоже в «Кириле». Ну, да ведь теперь кто только не знаменит! Настоящих людей, ученых, в грош не ставят, а все больше скороспелками да наглецами пробавляются. Я, конечно, со свойственной мне учтивостью начал было выражать ему свой восторг перед видами, так он хоть бы что! Совершенно нечувствителен к красотам! Только и услышал от него: да, говорит, ничего. А еще человек искусства, бог с ним! Одно обидно, когда вылезали перед дворцом — будто бы он один и приехал. Ах, Тесьминов! Ох, Тесьминов! Конечно, потом все выяснилось. Барыньки и девицы со скуки дохнут, а потанцевать не подо что.

Мне комнату отвели с художником Крайницким (тот самый!) и еще двумя врачами — приятные люди. Я с ними долго и плодотворно беседовал на сон грядущий.

Ну, роднусенька моя, на этот раз довольно — и так одиннадцать страниц отмахал, сам удивляюсь. На следующий случай стану тебе отсылать вроде дневника со всеми подробностями, а теперь целую мою кокос в любимую родинку и остаюсь любящий Кутик .

P. S. А вот ты и не знаешь, почему я тебя кокос назвал! Это по-татарски значит — голубые глаза, голубоглазка! Вот что, кокосик мой, бесценненький!

P. P. S. Не забудь рецепт прислать от пятна — очень беспокоюсь.

Ученый-агроном Наталия Максимовна Думко — врачу Надежде Ивановне Ольгиной (записка, переданная за табльдотом [3] Table d’hôte — общий стол ( фр. ).— Ред. в «Кириле» 11 мая)

Обратите внимание, Тесьминов снова отсутствует. Я возмущена. А вы? Здесь кроется какая-то тайна — предлагаю установить планомерный розыск. Я уже предлагала кое-что. Действуйте! Единственный интересный человек — и тот исчез. Безобразие!..

Н. И. Ольгина — Н. М. Думко (на обратной стороне записки ответ Ольгиной)

Я согласна. А как же теннис? Откладывается? Я атакую соседа справа — он болтлив и любопытен — разнюхает. Не кажется ли вам, что мы похожи сейчас на провинциальных барышень, ловящих кавалеров? Это даже забавно.

Профессор Михаил Андреевич Угрюмов — жене Марии Васильевне Угрюмовой в «Ай-Джин»

Москва, 12 мая

Марисенька, Марисенька, опять ты меня мучаешь. Ни слова, кроме странных телеграмм. Я нервничаю почему-то со вчерашнего вечера невозможно.

Дорогая моя, так много как будто говорили обо всем, много путей намечали. Знаешь, что я могу дать, знаю, что ты мне можешь дать. Зачем же опять мучаешь молчанием и тревожными телеграммами? Хоть двумя, тремя словами давай знать о себе и о детях, аккуратно присылай хоть две-три строчки. Если же мучаешься, если не в силах справиться со своими терзаниями — брось все и приезжай — попробуем вместе как-нибудь еще раз найти лучший исход.

В прошлом году я говорил тебе, говорю и сейчас — у тебя все данные, чтобы быть счастливой женщиной,— сумей ею быть.

Писать не могу больше. Измучен, устал, путаются мысли. Одного прошу — пожалей себя, меня, малышей. Целую.

P. S. Сейчас думаю, как нехорошо, как глупо было тебе ехать в Крым.

Из записок Антона Герасимовича Печеных

«Кириле», 12 мая

Чтобы не забыть: отвратительный подают нам к чаю шоколад. Откуда только выкопали? Определенно, заведующий — жулик. Мне передавали за достоверное, что он все тащит к жене заведующего винным складом, который теперь в Москве. Она тоже не дура. Живет в Ай-Джине, держит столовников — кормит их на казенный счет. Недавно видел ее на пляже — костистая, но все же недурна, сознаюсь, особенно со спины. Третьего дня рассказывали — устроила ему истерику — всю ночь не давала спать профессору Кашкину (он с супругой для удобства живет не в санатории, а во флигеле ай-джинском). А почему истерика? К любовнику, видите ли, приехала невеста! Потеха! Вообще, чего не делается!